Page 35 - Дубровский

уж их ожидал. Он вышел навстречу невесты, и был поражен ее бледностию и странным видом.
Они вместе вошли в холодную, пустую церковь – за ними заперли двери. Священник вышел из
алтаря и тотчас же начал. Марья Кириловна ничего не видала, ничего не слыхала, думала об
одном, с самого утра она ждала Дубровского, надежда ни на минуту ее не покидала, но когда
священник обратился к ней с обычными вопросами, она содрогнулась и обмерла – но еще
медлила, еще ожидала; священник, не дождавшись ее ответа, произнес невозвратимые слова.
Обряд был кончен. Она чувствовала холодный поцалуй немилого супруга, она слышала
веселые поздравления присутствующих и все еще не могла поверить, что жизнь ее была
навеки окована, что Дубровский не прилетел освободить ее. Князь обратился к ней с
ласковыми словами, она их не поняла, они вышли из церкви, на паперти толпились крестьяне
из Покровского. Взор ее быстро их обежал – и снова оказал прежнюю бесчувственность.
Молодые сели вместе в карету и поехали в Арбатово, туда уже отправился Кирила Петрович,
дабы встретить там молодых. Наедине с молодою женой князь нимало не был смущен ее
холодным видом. Он не стал докучать ее приторными изъяснениями и смешными восторгами,
Слова его были просты, и не требовали ответов. Таким образом проехали они около 10 верст,
лошади неслись быстро по кочкам проселочной дороги, и карета почти не качалась на своих
английских рессорах. Вдруг раздались крики погони, карета остановилась, толпа
вооруженных людей окружила ее, и человек в полу-маске, отворив дверцы со стороны, где
сидела молодая княгиня, сказал ей: – Вы свободны, выходите. – Что это значит,– закричал
князь, – кто ты такой?.. – Это Дубровский, – сказала княгиня. Князь, не теряя присутствия
духа, вынул из бокового кармана дорожный пистолет и выстрелил в маскированного
разбойника. Княгиня вскрикнула, и с ужасом закрыла лицо обеими руками. Дубровский был
ранен в плечо, кровь показалась. Князь, не теряя ни минуты, вынул другой пистолет, но ему не
дали времени выстрелить, дверцы растворились, и несколько сильных рук вытащили его из
кареты и вырвали у него пистолет. Над ним засверкали ножи. – Не трогать его! – закричал
Дубровский, – и мрачные его сообщники отступили. – Вы свободны, – продолжал
Дубровский, обращаясь к бледной княгине. – Нет, – отвечала она. – Поздно – я обвенчана, я
жена князя Верейского. – Что вы говорите, – закричал с отчаяния Дубровский, – нет, вы не
жена его, вы были приневолены, вы никогда не могли согласиться… – Я согласилась, я дала
клятву, – возразила она с твердостию, – князь мой муж, прикажите освободить его, и оставьте
меня с ним. Я не обманывала. Я ждала вас до последней минуты… Но теперь, говорю вам,
теперь поздно. Пустите нас.
Но Дубровский уже ее не слышал, боль раны и сильные волнения души – лишили его
силы. Он упал у колеса, разбойники окружили его. Он успел сказать им несколько слов, они
посадили его верхом, двое из них его поддерживали, третий взял лошадь под устцы, и все
поехали в сторону, оставя карету посреди дороги, людей связанных, лошадей отпряженных,
но не разграбя ничего и не пролив ни единой капли крови, в отмщение за кровь своего атамана.

ГЛАВА XIX.

Посреди дремучего леса на узкой лужайке возвышалось маленькое земляное
укрепление, состоящее из вала и рва, за коими находилось несколько шалашей и землянок.
На дворе множество людей, коих по разнообразию одежды и по общему вооружению
можно было тотчас признать за разбойников, обедало, сидя без шапок, около братского котла.
На валу подле маленькой пушки сидел караульный, поджав под себя ноги; он вставлял
заплатку в некоторую часть своей одежды, владея иголкою и искусством, обличающим
опытного портного – и поминутно посматривал во все стороны.
Хотя некоторый ковшик несколько раз переходил из рук в руки, странное молчание
царствовало в сей толпе – разбойники отобедали, один после другого вставал и молился богу,
некоторые разошлись по шалашам, – а другие разбрелись по лесу – или прилягли соснуть, по
русскому обыкновению.
Караульщик кончил свою работу, встряхнул свою рухлядь, полюбовался заплатою,