Page 27 - Евпатий Коловрат

Слушая Кудаша, Евпатий припомнил, что ему когда-то рассказывал отец, старый сотник, как
приходили однажды на Русь люди с рысьими глазами. Бились с ними киевские, черниговские
и угорские князья и не могли их одолеть. Полонили те криводушные люди русских князей,
посекли храбрым головы, а на связанных пленников положили доски и пировали на тех
помостах. Было то, сказывал отец, на петлистой дороге, на Калке.

— Татары имя им. Не будет России погибели! — твердо проговорил Евпатий, отвечая на свои
тайные мысли.

— Слава князю нашему Юрию! — отозвался Кудаш, и так приналег детина на шест, что чуть
не перевернул ладью.

— Эка силища в тебе какая! — улыбнулся Евпатий.

— В прошлую весну, на Яриле, ты играючи одолел меня, Коловрат.

— То на игрище!

— Твоя силушка тоже не меряна.

— Что же удумал князь? — перевел разговор Евпатий. — И что приговорила дружина?

Кудаш оглянулся через плечо на Евпатия и размял широкие плечи:

— Дружина и князь приговорили выйти в поле и дать битву пришельцам.

— Разумно!

Отирая рукавом пот с лица, Евпатий взглядывал на черные, тяжелые облака, на темные
вскрылья теней, что бежали, обмахивая прохладой прибрежные кручи и редкие селения.
Окские просторы полны были великой тишиной, и ветер доносил через реку запахи жилья.

На виду Исад, у низкой землянки рыбного ловца кривого Ортемища, заночевали.

Кудаш и старик-мещерин долго сидели у костра, который умело и быстро разложили молодые
мещеряки. Костер по временам вспыхивал, разрывая тьму острыми красными языками, и
тогда в круге света видно было большое, опущенное золотистой бородой лицо Кудаша и
рядом с ним темное лицо мещерина с печальными глазами и скорбным ртом.

Старик долго рассказывал о глубоком в темном лесу озере, о белом олене — покровителе
людей — и о злой рыси, погубившей доброго бога — оленя. Иногда, прерывая свой рассказ,
старик смыкал ресницы и, раскачиваясь, затягивал грустную неразгаданную песню. Тогда
молодые мещеряки, лежавшие на куче еловых ветвей, тоже начинали петь и стукали при
этом ногами о гулкую и полную ночных тайн землю…

Потом все у костра заснули, и старый Ортемище, припадая к земле, протопал к жилью и там
затих.

С лугом поднялись седые полотна тумана. В речной излучине косым глазом отразился
неполный месяц.

Евпатий задремал сидя, но скоро очнулся. Вспомнились Коловрату молодая жена и
пятилетний сын.

Тревожные думы гнали сон.

Старый Ортемище подтвердил вести, принесенные Кудашом, и еще сказал, что две ночи
тому назад тайной тропой прошли на городец Мещерский и дальше, на Муром, два княжьих

Page 27/96