Page 71 - Человек-амфибия

— Мне нужен сын, а не деньги, — возразил Бальтазар.
— Деньги всем нужны, а в особенности тем, у кого прибавление семейства, как у
тебя, — поучительно сказал Ларра и, хитро прищурившись, продолжал:
— Самое же ценное и самое надежное во всем деле Сальватора это то, что нам удалось
узнать, какими опытами и операциями он занимался. Тут можно такие мины подвести, что из
этого золотого мешка — Сальватора — пезеты посылаются, как перезревшие апельсины в
хорошую бурю.
Бальтазар едва притронулся к стакану вина, налитого Ларрой, и сказал:
— Я хочу получить своего сына. Ты должен написать об этом заявление в суд.
— Ни-ни! Ни в коем случае! — почти с испугом возразил Ларра. — С этого начинать
— испортить все дело. Этим только кончать надо.
— Что же ты посоветуешь? — спросил Бальтазар.
— Первое, — Ларра загнул толстый палец, — мы пошлем Сальватору письмо,
составленное в самых изысканных выражениях. Мы сообщим ему, что нам известны все его
незаконные операции и опыты. И если он хочет, чтобы мы не предавали этого дела огласке,
то должен уплатить нам кругленькую сумму. Сто тысяч. Да, сто тысяч — это самое
меньшее. — Ларра вопросительно посмотрел на Бальтазара.
Тот нахмурился и молчал.
— Второе, — продолжал Ларра. — Когда мы получим указанную сумму, — а мы ее
получим, — мы пошлем профессору Сальватору второе письмо, составленное в еще более
изысканных выражениях. Мы сообщим ему, что нашелся настоящий отец Ихтиандра и что у
нас имеются бесспорные доказательства. Мы напишем ему, что отец желает получить сына и
не остановится перед судебным иском, на котором может раскрыться, как Сальватор
изуродовал Ихтиандра. Если же Сальватор хочет предупредить иск и оставить у себя
ребенка, то должен уплатить указанным нами лицам в указанном месте и в указанное время
миллион долларов.
Но Бальтазар не слушал. Он схватил бутылку и хотел было запустить ее в голову
ходатая. Ларра никогда еще не видал Бальтазара в таком сильном гневе.
— Не сердись. Оставь, я пошутил. Опусти же бутылку! — воскликнул Ларра,
прикрывая рукою лоснящийся череп.
— Ты!.. Ты!.. — кричал взбешенный Бальтазар. — Ты предлагаешь мне продать
родного сына, отказаться от Ихтиандра. Или у тебя нет сердца? Или ты не человек, а
скорпион, тарантул, или тебе совершенно неизвестны отцовские чувства!
— Пять! Пять! Пять! — закричал Ларра, в свою очередь рассердившись. — Пять
отцовских чувств! Пять сыновей имею! Пять дьяволят всякого размера! Пять ртов! Знаю,
понимаю, чувствую! Не уйдет и твой от тебя. Наберись только терпения и дослушай до
конца.
Бальтазар успокоился. Он поставил бутылку на стол, опустил голову и посмотрел на
Ларру:
— Ну, говори!
— То-то! Сальватор уплатит нам миллион. Это будет приданое твоему Ихтиандру. Ну,
и мне кое-что перепадет. За хлопоты и авторское право на изобретение — какую-нибудь
сотню тысяч. Мы с тобой столкуемся. Сальватор миллион уплатит. Ручаюсь головой! А как
только уплатит…
— Мы подадим в суд.
— Еще немножечко терпения. Мы предложим издателям и редакторам самого
крупного газетного концерна уплатить нам, ну, скажем, тысяч двадцать — тридцать —
пригодится на мелкие расходы — за наше сообщение о сенсационнейшем преступлении.
Может быть, нам достанется кое-что из секретных сумм тайной полиции. Ведь на таком деле
агенты полиции карьеру себе могут сделать. Когда мы выжмем из дела Сальватора все, что
только можно, тогда, пожалуйста, иди в суд, взывай там о своих отцовских чувствах, и да
поможет тебе сама Фемида доказать свои права и получить в отеческие объятия твоего