Page 109 - Дни и ночи

- Должен. Если к утру не вернется, значит, до следующего вечера. Туда и оттуда днем
не пройдешь.
- Кто ж там остался в доме?
- Человек пятнадцать. И Конюков за коменданта. Потапов-то убит.
- Ну?
- Убит. Конюкова я в критическую минуту своей властью командиром роты назначил.
Больше некого было. Когда нас вышибли, он с тем, что от роты осталось, засел в доме.
- Неужели пятнадцать человек всего во второй роте?
- Нет,- сказал Ванин,- еще человек десять здесь есть. Они с двух сторон отошли, а он в
доме остался. Если точно-двадцать шесть человек во второй роте.
- А в остальных?
- В остальных немножко больше. На, смотри.
На листочке бумаги было расписано наличие людей по всем ротам.
- Да, много потеряли. А где передний край теперь проходит?
- Вот, пожалуйста.- Ванин вынул план.
На плане было нанесено расположение батальона. Батальон уже не выдавался уступом
вперед, как это было раньше, а после потери Г-образного дома стоял на одной линии с
остальными батальонами, вдоль правой стороны разрушенной улицы, и только один дом,
номер 7, обведенный на плане пунктиром, языком выходил вперед.
- В сущности, дом в окружении,- сказал Ванин.- Немцы днем не пускают. Ползаем
ночью.
- Когда всю улицу обратно придется брать, будет хороший опорный пункт для
продвижения,- сказал Сабуров.- Надо его удержать.
- Когда обратно брать будем...- протянул Ванин.- Боюсь, далеко еще до этого. Дай бог
удержаться там, где сидим.
- Конечно,- согласился Сабуров,- я об этом и говорю, что дай бог удержаться. А
удержимся, так и обратно возьмем.
- Ты что-то веселый вернулся,- сказал Ванин.
- Да, веселый,- сказал Сабуров.- Это ничего, что один дом отдали. То есть плохо,
конечно, но ничего. А что удержались сегодня на берегу и не пустили их к Волге, это самое
главное. И дальше не пустим.
- Убежден? - спросил Ванин.
- Убежден,- ответил Сабуров.
- А почему убежден?
- Как тебе сказать? Могу привести некоторые логические доводы, но не в них дело.
Верю в это. Такое сегодня выдержали, чего раньше не выдержали бы. Сломалось у них что-
то. Знаешь, как игрушка заводная. Заводили, заводили, а потом - крак - и больше не
заводится.
- Рад слышать это от тебя. А мы тут с этим домом так огорчились, что ни вчера, ни
сегодня никаких чувств у нас, кроме горькой досады, не было.
Ванин поднялся и, прихрамывая, прошелся по блиндажу.
- Ты что хромаешь?
- Ранен. Ничего, до свадьбы заживет - до моей, конечно, а твоя, говорят, не за горами.
- Кто говорит?
- Проценко. Как Масленников вернется, мальчишник устроим. Без мальчишника все
равно не дадим тебе жениться.
- Не возражаю, только у Пети с запасами, наверное, слабовато. А, Петя?
- Как-нибудь уж постараюсь, товарищ капитан,- сказал Петя и, открыв флягу, налил
водки в кружки, стоявшие перед Ваниным и Сабуровым.
Но не успели они поднести кружки к губам, как плащ-палатка поднялась, и
Масленников, веселый, шумный, растрепанный Масленников, появился на пороге блиндажа.
- Подождите,- поднял он руку.- Что вы делаете? Без меня?