Page 44 - Дни и ночи

табуретке.
- Старая рана открылась, хромать стал... Докладывайте.
Сабуров доложил по всей форме и протянул генералу донесение Проценко. Генерал
медленно прочитал его, потом вопросительно посмотрел на Сабурова:
- Значит, у вас по-прежнему тихо?
- Так точно, тихо.
- Это хорошо. Стало быть, у них уже нет сил одновременно атаковывать на всех
участках, даже в удачные для них дни. Потерь мало последнее время?
- Точно не знаю,- сказал Сабуров.
- Я вас не про дивизию спрашиваю, про дивизию тут написано. Как у вас в батальоне?
- За эти восемь дней шесть убитых и двадцать раненых, а за первые восемь дней -
восемьдесят убитых и двести два раненых...
- Да,- протянул генерал,- много... Долго блуждали, пока нас нашли?
- Нет, я быстро нашел, только я уже начал сомневаться: в трехстах шагах стрельба,
думал, вы переменили командный пункт.
- Да,- заметил генерал,- чуть не переменили, мои штабники уже решили сегодня ночью
менять, но я вечером вернулся из дивизий и запретил им. Когда тяжело так, как сейчас,
запомните это, капитан,- а сейчас, смешно скрывать, очень тяжело,- нельзя следовать
правилам обычного благоразумия и менять свои командные пункты, даже когда это кажется
очевидной необходимостью. Самое главное и самое благоразумное в такую минуту, чтобы
войска чувствовали твердость, понимаете? А твердость у людей рождается от чувства
неизменности, в частности, от чувства неизменности места. И до тех пор, пока я смогу
управлять отсюда, не меняя места, я буду управлять отсюда. Говорю для того, чтобы вы
применили это к себе в своем батальоне. Надеюсь, не думаете, что затишье у вас будет долго
продолжаться?
- Не думаю,- ответил Сабуров.
- И не думайте, оно ненадолго. Саватеев! - крикнул генерал. В дверях появился
адъютант.
- Садитесь, пишите приказание.
Генерал быстро при Сабурове продиктовал несколько строк короткого приказания,
сущность которого сводилась к тому, чтобы Проценко не дал немцам оттянуть людей с его
участка и провел для этого несколько частных атак на своем южном фланге, там, где немцы
прорвались к Волге.
- Припишите,- добавил генерал,- поздравляю с присвоением генеральского звания. Все.
Дайте подписать.
Отпуская Сабурова, генерал поднял на него свои усталые, окруженные синевой
бессонницы глаза.
- Давно знаете Проценко?
- Почти с начала войны.
- Если хотите быть хорошим командиром, учитесь у него, приглядывайтесь. Он на
самом деле не так прост, как кажется с первого взгляда: хитер, умен и упрям. Словом, хохол.
У нас многие только делают вид, что они спокойные люди, а он из тех, кто в самом деле
спокоен, вот этому у него и учитесь. Он мне о вас доносил, что вы хорошо действовали в
первые дни, когда попали в окружение. Теперь вы всей дивизией можете считать себя в
окружении. А в этих обстоятельствах главное - спокойствие. Мы с вами восстановим связь,
но вода - все-таки вода, так что помните это. Впрочем...- генерал усмехнулся,- вода на нас
иногда хорошо действует, когда она сзади нас. Примеры тому - Одесса, Севастополь...
Надеюсь, и Сталинград, с той разницей, что его мы не сдадим ни при каких обстоятельствах.
Можете идти.
Когда Сабуров, выйдя из штаба, пошел обратно к пристани вдоль берега, он подумал,
что, как это ни странно, у командующего было хорошее настроение. "Может быть, он знает
что-то такое, чего мы не знаем,- подумал Сабуров,- может быть, ждет подкрепления, может