Page 63 - Дни и ночи

Юсупов явился через пять минут. Все у него было уже готово: на шее висел автомат,
две гранаты в аккуратном холщовом мешке были прикреплены к поясу. Он был без шинели,
налегке, в одном наглухо застегнутом ватнике. Так он всегда ходил в разведку.
- Сейчас пойдем,- сказал Сабуров.- Петя, скажи Петрову, что он со мной пойдет.
Ефрейтор Петров сопровождал Сабурова в тех случаях, когда Петя оставался в штабе.
Сабуров снял со стены свой автомат, надел так же, как и Юсупов, ватник, стянул его потуже
ремнем и, положив в карманы две гранаты-лимонки, которые любил за их малый размер и
сильное действие, повесил на шею автомат.
Они вышли: впереди Юсупов, за ним Сабуров, последним Петров. Стояла сырая и
темная - хоть глаз выколи - октябрьская ночь. Моросил дождик. Было так темно, что в
первую секунду им показалось, что они вышли не на улицу, а только в тамбур между двумя
дверьми. Контуры стен сливались с небом, и казалось, что ввысь над развалинами
поднимаются тоже дома, только выкрашенные в более светлую краску.
Выйдя из блиндажа, Сабуров подумал, что, в сущности, не грех бы отложить эту
рекогносцировку до завтра. И так слишком много всего было за день, а день этот не
последний. Но ночная свежесть, тихий дождик и черное низкое небо заставили его
встряхнуться.
- Хорошая ночь,- заметил Сабуров.- Верно?
- Так точно, товарищ капитан,- подтвердил Юсупов.
- У вас где семья, Юсупов, в Казани?
- Нет, в Иркутске. Мы уже пятнадцать лет в Иркутске живем.
- Далеко,- задумчиво произнес Сабуров и подумал об Иркутске: наверное, там нет
затемнения и на улицах горят фонари. Он на секунду представил себе, что было бы, если бы
весь этот свет перенести сейчас сюда, в Сталинград. Вот сюда, где они идут. На всех углах
стоят фонари и горят в полный накал. И окна освещены.
Он невольно усмехнулся своей мысли.
Через пять минут они добрались до второй роты, где их встретили у развалин дома
Потапов и Масленников.
О том, что Сабуров отправляется на рекогносцировку, Масленников знал, но не
одобрял этого, считая, что рекогносцировку должен производить не Сабуров, а именно он,
Масленников. Но поскольку Сабурова было трудно отклонить от раз принятого решения,
Масленников заранее под каким-то предлогом отправился во вторую роту к Потапову, чтобы
на всякий случай оказаться именно там, откуда Сабуров пойдет дальше. То, что
Масленников встретил его, было для Сабурова неожиданно, однако он не выразил
удивления, а только улыбнулся в темноте.
- Ты уже здесь, Миша?
- Да, товарищ капитан, я...
Масленников начал объяснять, почему именно он оказался во второй роте.
- Знаю,- прервал его Сабуров все с той же невидимой в темноте улыбкой.
Ему было приятно, что Масленников тревожится за него и пришел сюда, чтобы на
всякий случай быть поближе.
Когда они уже двинулись, Масленников еще раз подошел к Сабурову, задержал его
руку в своей и сказал тихо:
- Алексей Иванович.
- Ну?
- Алексей Иванович,- повторил Масленников.
- Ну что?
Сабуров не сразу понял, что Масленников хочет обнять его. Они обнялись, и Сабуров
пошел. Масленников смотрел ему вслед. Не то что опасение, а какая-то безотчетная тоска,
так часто оправдывающаяся на фронте, щемила сердце Масленникова с самого утра, когда
он узнал о предстоящей рекогносцировке.
Сначала шли не прячась - темнота ночи позволяла это, потом Петров неосторожно