Page 177 - Ленька Пантелеев

двенадцать и плюс...
Он долго шевелил и губами и пальцами и наконец радостно объявил:
- Всего ты мне должен семьсот восемьдесят четыре миллиона рублей.
Ленька чуть не упал.
- Послушайте, но ведь вы же мне тоже должны! - воскликнул он.
- Я? Тебе?
- Вы же не заплатили мне жалованья!
- Ах, вот как? Ты считаешь, что заслужил жалованье? Ну, что ж. Так и быть, скинем
сотенку. За тобой шестьсот восемьдесят миллионов. Изволь поплачивать.
- У меня нет, - сказал Ленька упавшим голосом.
- Я понимаю, что у тебя с собой нет. Но, может быть, дома?
- Нет, и дома нет.
- Если у тебя нет, так найдется, вероятно, у матери. Ты где, кстати, живешь, я забыл?
Ленька хотел соврать, но почему-то не соврал, а сказал правду:
- Здесь... вот в этом доме... в розовом... около церкви...
- Прекрасно. Идем!
- Куда? - похолодел Ленька.
Он представил себе все, что сейчас произойдет. Представил огорчение матери,
испуганную рожицу Ляли, ехидные усмешечки тетки.
- Адольф Федорович! - воскликнул он.
Хозяин схватил его за руку.
- Ты что - хочешь, чтобы я милицию позвал?
Они уже шли через двор и подходили к подъезду, когда Ленька предпринял еще одну
попытку разжалобить хозяина.
- Адольф Федорович! - взмолился он. - Пожалуйста... Клянусь! Я завтра... я послезавтра
достану... я принесу вам деньги. Запишите мой адрес. Я здесь вот, на этой лестнице, в тридцать
первой квартире живу. Ей-богу! Адольф Федорович... Пожалуйста... прошу вас...
Вряд ли хозяин пожалел Леньку. Скорее всего, он побоялся объясняться с незнакомой
ему женщиной. Подумав и потеребив заиндевевшую бородку, он сказал:
- Хорошо. Так и быть. Поверю тебе. Но только - смотри, Леня! Если до субботы не
придешь и не принесешь денег...
- Приду! Принесу! - перебил его Ленька.
- ...не поздоровится тебе, - закончил хозяин.
Он записал в записную книжку адрес и ушел. А Ленька постоял, дождался, пока Краузе
скроется под воротами, и поплелся домой.
...Он не знал, что ему делать.
"Зачем я сказал, что до субботы расплачусь?! - ругал он себя, поднимаясь по лестнице. -
Где я возьму эти шестьсот восемьдесят миллионов? Все равно ведь это только отсрочка. В
субботу он придет к маме и все расскажет ей".
И вдруг он решил: "Не буду ждать. Расскажу ей все сам".
Он понимал, что готовит матери удар, и все-таки от этой мысли ему стало легче.
На лестнице пахло чадом. Дверь на кухню была приоткрыта, и Ленька услышал голос
матери:
- Нет, ты не представляешь, Раюша, какое это счастье, - говорила она. Это такая
чудесная, такая здоровая, чистая, талантливая молодежь... Заниматься с ними одно
наслаждение. И, ты знаешь, насколько лучше эти рабочие парни и девушки бездарных
буржуазных девчонок, которые по принуждению бренчали на фортепьяно...
"Ну, вот, - подумал Ленька. - Она счастлива, радуется, что нашла по душе работу, а я
ей..."
Он вошел на кухню, и сразу же с лица матери слетела улыбка.
- Что? - сказала она.
Испуганно уставилась на него и тетка, застывшая над плитой с алюминиевой