Page 85 - Ленька Пантелеев

стонала. Он обнял ее, нащупал рукой щеку, погладил ее.
- Мамуся, бедненькая... Дать тебе еще валерьянки?
- Не надо, мальчик. Уйди. Помолчим давай. Сейчас все пройдет...
Он лежал, молчал, поглаживал ее щеку.
Вдруг его со страшной силой подбросило на кровати. Что-то рухнуло в самом конце
коридора, и яркий, кроваво-красный свет хлынул в открывшуюся пробоину. Все вокруг
повскакали.
- Что еще? Что там такое?
- Снаряд пробил стену.
- Ну, слава богу!.. Не было бы счастья... Хоть посветлей будет.
Багровый отсвет гигантского пожара заливал коридор. Стало еще больше похоже на
цыганский табор.
Внезапно Ленька увидел в конце коридора женскую фигуру. Этот высокий черный
силуэт словно вынырнул прямо из огня.
- Мама, смотри! Это же Нонна Иеронимовна идет...
Старуха была, как всегда, бодра, спокойна и даже весела. В руке она держала свой
неизменный зонт...
- Ну и погодка! - сказала она, присаживаясь на краешек постели и обмахиваясь, как
веером, зонтом. - Так и пуляют, так и пуляют... А вы что это разнюнились, голубушка?
- У мамы зубы болят, - объяснил Ленька.
- Ну? Сквозняком небось надуло?
- Вы где были, Нонна Иеронимовна? - не открывая глаз, простонала Александра
Сергеевна. - Я страшно беспокоилась.
- Где была? Не за пустяками ходила, матушка. Важные новости узнала.
Учительница оглянулась и, хотя поблизости никого, кроме Леньки, не было, шепотом
сказала:
- Бежать хотите?
- Куда?
- На волю.
- А разве можно?
- В том и дело, что можно. Мы тут с вами сидим, а в городе, оказывается, уже который
день эвакуация идет. Красные обещали мирному населению беспрепятственный выход из
города. А эти мерзавцы, представьте, не только не известили об этом жителей, но еще и
всячески скрывают это...
- Мама, бежим! - всполошился Ленька.
- Да, да, - проговорила она, не открывая глаз. - Бежать, бежать без оглядки!..
- А силенок-то у вас хватит, бабонька?
- Нонна Иеронимовна, вы бы знали!.. Я готова ползти... готова на костылях идти, -
только подальше от этого ада...
- Ну, что ж. Тогда не будем откладывать. Завтра утречком и двинемся. Через
Волгу-матушку перемахнем и...
Александра Сергеевна повернулась и открыла глаза.
- Как? Через Волгу? На ту сторону? По воде?
Ленька знал, что мать всю жизнь смертельно боялась воды. Она даже дачи никогда не
снимала в местах, где поблизости была река или озеро.
- Мама... ничего, - забормотал он, заметив, как побледнела мать. Бежим давай! Не
бойся... не утонем...
- Ну, что ж, - сказала она, помолчав. - Как хотите... Я готова.
В эту ночь Ленька долго не мог заснуть. Задремал он только под утро, и почти сразу же,
как ему показалось, его разбудили.
Мать и Нонна Иеронимовна стояли уже совсем готовые к путешествию. За плечами у
Тиросидонской висел плотненький, ладно пригнанный, застегнутый на все пуговки и ремешки