Page 80 - Ленька Пантелеев

Но вот он чувствует, как на лоб ему легла знакомая теплая ладошка.
- Нонна Иеронимовна, милая, взгляните, пожалуйста, - слышит он встревоженный голос
матери.
- Что такое?
- Вам не кажется, что у него жар?
Другая, шершавая, не по-женски грубая рука трогает Ленькину голову.
- А ну вас!.. Полно вам, тетенька! Какой там жар! Устал безобразник, набегался, вот его и
размочалило. Оставьте его, пусть поспит часок-другой.
- Постойте, а где же кувшин? Ведь он уходил с кувшином.
"Ни за что не скажу, - думает Ленька, стискивая зубы. - Она с ума сойдет, если узнает".
- Газбился, - говорит он, уткнувшись носом в подушку.
- Та-ак, - смеется Нонна Иеронимовна. - Хорош водонос, нечего сказать!..
- А это что такое? Что это еще за банка? Нонна Иеронимовна, посмотрите.
- Оставьте, - говорит Ленька и, нащупав рукой бидончик, прижимает его к себе. - Не
трогайте, пожалуйста. Это богдосская жидкость.
- Батюшки! А это что такое? Александра Сергеевна, взгляните! Что это там течет?
Ленька быстро садится и открывает глаза. Из карманов его сыплются, жиденькой
струйкой текут на стеганое одеяло, а оттуда на пол зеленовато-коричневые зернышки.
- Что это такое? - с удивлением спрашивают обе женщины.
Ответить на этот вопрос не так просто.
- Это я купил, - говорит Ленька, подгребая рукой зернышки. - Это есть можно.
- Есть можно?
Тиросидонская нагнулась и внимательно разглядывает сквозь очки Ленькины трофеи.
- А ты знаешь, между прочим, что это такое? - спрашивает она.
- Нет, не знаю.
Старуха долго и густо хохочет.
- Дурачок ты, дурачок. Это же конопляное семечко!
- Ну и что ж, что конопляное?
- А то, мой друг, что добрые люди канареек этим семечком кормят!..
Оказалось, однако, что конопляное семя годится в пищу не только канарейкам. Уже
вечером Ленька с аппетитом ел не очень складные, рассыпающиеся, но очень вкусные
лепешки, от которых пахло халвой, постным маслом и еще чем-то, что действительно
отдаленно напоминало запах птичьей клетки.
А ночью Ленька плохо спал, во сне ворочался, вскрикивал, и Александра Сергеевна,
которая тоже не ложилась до рассвета, боялась, не отравился ли мальчик.
Он так и не рассказал ей о том, что он видел и что с ним случилось на ярославских
улицах.
...Два дня спустя в обеденный час Александра Сергеевна и Ленька сидели в гостиничном
ресторане на своем обычном месте у окна, доедали конопляные лепешки и с наслаждением
потягивали стакан за стаканом сладкий, пахучий, одуряюще крепкий кофе.
В ресторане кутила компания военных. За двумя столиками, сдвинутыми вместе,
застланными одной скатертью и заставленными бутылками и закусками, сидело человек
десять офицеров, в том числе один подполковник и один штабс-капитан. Офицеры были уже
сильно пьяны, говорили наперебой, не слушая друг друга, ссорились, хохотали,
провозглашали тосты, а пожилой подполковник в расстегнутом френче, привалившись
спиной к спинке стула и низко опустив голову, размахивал, как дирижерской палочкой,
столовым ножом и густым бычьим голосом пел:
Ар-ружьем на солнце сверрркая,
Пад звуки л-лихих трррубачей,
На улице пыль падыма-ая,
Пррахадил полк гусар-усачей
Штабс-капитан, высокий, лысеющий, большеглазый, с черными усами, несколько раз