Page 43 - Мой генерал

– Можно, я помогу? – проговорил он наконец.
Везде Кирилл, всюду этот Газовый Баллон. Вот опять суется… Я хотел прогнать его, но
мне стало стыдно. Это ведь когда я генералом был, такие мысли ко мне приходили… В Нуф-
Нуфа Кирилла переименовать, всеми командовать…
– Пожалуйста, – сказал я, – разве жалко… Копай.
С грустью смотрел я, как Кирилл радостно схватился за мою лопату, начал разметывать
снег… Мне его жалко стало, но не так, как тогда… Когда я на балконе в генеральской форме
появился. Мне почему-то жалко его стало по-настоящему, обыкновенно, без всякого там
злорадства или радости…
Мы молча копали. Иногда останавливались, чтоб перевести дыхание. Но молчали.
Потом копали снова. Вдруг Кирилл выпрямился.
– Я тогда дурак был, – сказал он без всяких предисловий.
Шапка съехала мне на глаза. Я сдвинул ее назад. Кирилл глядел на меня задумчиво и
спокойно. Он и на Кирилла-то, кажется, не походил. Совсем другой. Я мотнул головой:
– Дураком был я.
Он вздохнул. Согласился:
– И ты тоже.
Мы постояли, не улыбаясь, стали копать дальше. И какая-то сила во мне появилась
вдруг. Я махал и махал лопатой, и непонятная радость меня распирала. Я повторял про себя
дедушкины стихи и крутил головой: ну, Пушкин!

Олюшка!
Голубушка!
Кто же знал!
Что такой завал!

КП

Мы с Кириллом копали снег, и вдруг я увидел, что нас не четверо, а пятеро. Я протер
глаза. Мама и папа копали в сторонке, мы с Кириллом были чуть поодаль, а теперь
неподалеку маячила еще одна фигура.
– Эй, кто там? – крикнул я.
– Кто, кто! – ответил неизвестный Кешкиным голосом. – Я!
Я прислонился к снежной стене, и горло у меня перехватило. Вот как! А я думал, а я
считал… Неправильно, значит, считал, не так думал.
Я вонзил свою лопату в снег, и сил у меня будто втрое прибавилось. И какая-то радость
меня с краями переполняла, и глупая песня без слов с губ срывалась; «Турум-бурум-ба-а!
Турум-бурум-ба-а!» Лопаты мелькали, как пропеллеры, я поглядывал на Кешку и Кирилла, и
жизнь мне очень и очень нравилась.
Папа и мама, увидев Кешку, остановились, стали между собой переговариваться. Я их
понял.
– Конечно! – сказал я. – Вы идите, вас ведь ждут, вы нужны везде, деда мы сами
потихонечку откопаем.
Папа и мама ушли.
Дверь откопали, когда уже совсем рассвело, дедушка протиснулся в узкую щель,
огляделся, зажмурился и вдруг аппетитно зевнул. Кирилл во весь голос затрубил туш, я
засмеялся, а Кешка объявил:
– Спасение зимовщика с дрейфующей льдины!
Дедушка блаженно улыбнулся, потом вдруг разом построжал и гаркнул своим
знаменитым командирским голосом:
– Благодарю за спасение!