Page 34 - Приключения Кроша

своем кабинете.
Интересно, о чем он думал в эту минуту? Сколько груза перевезут его машины? Но это в
уме трудно подсчитать. На базе триста машин, каждая поднимает по пять, семь, а то и десять
тонн груза, сделает несколько рейсов. Может быть, он думал, как пройдет сегодняшний день,
не будет ли каких-нибудь происшествий? Эти триста машин сейчас скроются из его глаз,
будут работать в разных концах Москвы, и мало ли что может случиться с каждой из них.
Директору какого-нибудь завода хорошо: все рабочие перед его глазами. А директору
автобазы хуже: шоферы разъезжаются на весь день, он за каждого отвечает и должен до вечера
волноваться.
Выехали последние машины, и автобаза сразу опустела. Но только на несколько минут.
Один за другим приходили ремонтники, здоровались с директором и расходились по цехам.
Началась первая смена.
Мы отправились в Липки с шофером Ивашкиным. Он возил в лагерь строительные
материалы. И ему поручили на обратном пути прибуксировать нашу машину. Сначала мы
заедем на склад за кровельным железом, а уж потом поедем в лагерь. А мы-то надеялись с
ходу, с ветерком, прокатиться до Липок.
Впрочем, нас ожидал такой удар, что мы забыли и про склад, и про кровельное железо…
С нами едет Зуев. Он будет вести вторую машину.
Мы ужасно расстроились. Мы рассчитывали сами вести вторую машину. А нам навязали
Зуева. Если нам не доверяют, то, спрашивается, зачем нас посылают?
Зуев ехал в кабине. Мы в кузове. Сидели, прислонясь спиной к кабине, глазели по
сторонам и возмущались тем, что с нами послали Зуева.
Ехать в открытом кузове, между прочим, гораздо удобнее, чем в кабине. В кабине
смотришь только вперед. Появится на дороге что-нибудь интересное, мелькнет и пропадет. А
из кузова видишь все еще очень долго.
Так что сзади гораздо лучше! Тем более, что день был жаркий, в кузове дул ветерок, и
ехать было довольно приятно, если бы не сознание, что нас лишили удовольствия буксировать
машину.
По двухъярусному мосту мы пересекли Москву-реку, проехали мимо стадиона в
Лужниках, мимо новой эстакады у Крымского моста, свернули на Садовую, потом у
высотного здания на Красную Пресню, два раза пересекли железную дорогу и, наконец,
выехали на окраину Москвы. Машина въехала в ворота склада, а мы остались дожидаться на
улице.
Это была даже не улица, а сплошные заборы. Я ненавижу заборы. Они наводят на меня
тоску. А в детстве наводили даже страх — мне казалось, что кто-то притаился за ними. И для
чего они нужны?! Разве при социализме должны быть заборы?
Я поделился этой мыслью с ребятами. Но они со мной не согласились, сказали — нельзя
без заборов! А Игорь менторским голосом добавил:
— Не умничай, Крош.
У Игоря было надутое, обиженное лицо. Уж кому-кому, а такому первоклассному
водителю, как он, могли доверить буксировку машины. А тут послали Зуева… Все раздражало
Игоря. Даже то, что Ивашкин заставляет нас так долго ждать.
По этому поводу Шмаков заметил:
— Нагрузить машину железа не так просто. Его не только взвешивают, но и считают
количество листов.
— Неужели? — удивился я.
— А ты думаешь! Ведь оно оцинкованное, дорогое!
Я позавидовал глубоким практическим познаниям Шмакова Петра.
Наконец появилась машина Ивашкина. Мы влезли в кузов и легли на железо. Из-за этого
мы не могли глазеть по сторонам. Но дорога в Липки нам хорошо знакома. Сколько раз ездили
по ней в лагерь, когда были пионерами. Машины, поля, деревни, мачты электропередач, лески
и перелески — все это было нам хорошо знакомо.