Page 45 - Приключения Кроша

то живы ли? А если живы, то целы ли?
Главный инженер ей сказал:
— А вы беспокоились!
Но по его лицу было видно, что он тоже не надеялся застать нас в живых.
— Наделали делов, — сказал бригадир Дмитрий Александрович. Он даже снял свой
берет. Под беретом обнаружилась лысина, и он сразу перестал быть похожим на испанца.
Нам стало ясно, что в Москве большой переполох.
— Если бы вы не заупрямились и поехали со мной в город, — с укором сказал Игорь, —
то никакого шума бы не было.
— Но ты-то знал, зачем мы остались, — ответили мы Игорю.
— Никто не хотел верить, что вы остались стеречь эту балалайку, — сказал Игорь.
Опять, выходит, мы виноваты.
— Подумайте, мальчики, сколько волнений вы доставили своим родным! — сказала
Наталья Павловна. — Перевернулась машина — и вас нет! Что они должны были подумать?
Еще бы! Разве могут родные рассуждать оптимистически. Или хотя бы логически.
Пока происходил этот разговор, нашу машину наладили и прицепили к «техничке». Не
тросом, а длинной металлической палкой. Она называется «жесткий буксир». Теперь с нашей
машиной уже ничего не случится.
Главный инженер сел в кабину передней машины, бригадир Дмитрий Александрович —
в кабину задней, остальные — в фургон «технички». Наталье Павловне предложили сесть в
кабину, но она объявила, что поедет с нами. При малейшем толчке она хватала нас за рукава.
Боялась, что мы вылетим из фургона. Ей очень хотелось доставить нас домой в целости и
сохранности.
Всю дорогу она расспрашивала нас, как все произошло. Мы, конечно, ничего не
скрывали. Скрывать что-либо бессмысленно, все известно. Мы только не уточняли, кто в чем
виноват. Обо всем говорили во множественном числе: «мы».
«Мы решили вывести машину за ворота», «Мы неправильно закрепили трос», «Мы
виноваты»…
Вдруг Наталья Павловна объявила:
— Вы ни в чем не виноваты!
При этом у нее сделалось суровое лицо. Когда у нее делалось такое лицо, мы знали:
Наталья Павловна будет проявлять характер.
— Виноваты не вы, — сурово повторила Наталья Павловна, — а те, кто послал вас, кто
ехал с вами, позволил совершить аварию и затем бросил ночью на дороге. Вот кто виноват!
Мы не стали спорить с Натальей Павловной, хотя в душе и удивились ее наивности. Она
считала нас детьми. А на автобазе мы не дети, а рабочие, получающие зарплату и отвечающие
за свои поступки.
Но, как оказалось позже, точка зрения Натальи Павловны не всем показалась такой
наивной.

То, что мы увидели на автобазе, превзошло худшие наши опасения.
Никто из ребят не ушел домой, все ждали нас. Как только «техничка» въехала во двор, из
всех цехов высыпали рабочие, из конторы — служащие. А когда мы вылезли из фургона, мы
увидели наших родителей: мою маму, дедушку и бабушку Шмакова Петра, маму и двух сестер
Вадима.
Переполох вышел грандиозный.
И подумать только! Еще сегодня утром мы мирно сидели в кабине машины, потом ели в
лагере хлеб с маслом и ни о чем таком не думали.
Дырки на моих брюках произвели колоссальное впечатление. Все знали, что
перевернулся с машиной один только я.
Моя мама была даже не в силах ко мне подойти. Стояла и качала головой.