Page 5 - Привидение в инженерном замке

рискованных шалостей, то положение его представлялось очень опасным, и в заведении того
только и ожидали, что вот-вот К-дин в чем-нибудь попадется, и тогда Ламновский с ним не
поцеремонится и все его дроби приведет к одному знаменателю, «даст себя помнить на всю
жизнь».
Страх начальственной угрозы так сильно чувствовался К-диным, что он делал над
собою отчаянные усилия и, как запойный пьяница от вина, он бежал от всяких проказ,
покуда ему пришел случай проверить на себе поговорку, что «мужик год не пьет, а как черт
прорвет, так он все пропьет».
Черт прорвал К-дина именно у гроба генерала, который опочил, не приведя в
исполнение своей угрозы. Теперь генерал был кадету не страшен, и долго сдержанная
резвость мальчика нашла случай отпрянуть, как долго скрученная пружина. Он просто
обезумел.

Глава шестая

Последняя панихида, собравшая всех жителей замка в провославную церковь, была
назначена в восемь часов, но так как к ней ожидались высшие лица, после которых
неделикатно было входить в церковь, то все отправились туда гораздо ранее. В зале у
покойника осталась одна кадетская смена: Г – тон, В – нов, 3-ский и К-дин. Ни в одной из
прилегавших огромных комнат не было ни души…
В половине восьмого дверь на мгновение приотворилась, и в ней на минуту показался
плац-адъютант, с которым в эту же минуту случилось пустое происшествие, усилившее
жуткое настроение: офицер, подходя к двери, или испугался своих собственных шагов, или
ему казалось, что его кто-то обгоняет: он сначала приостановился, чтобы дать дорогу, а
потом вдруг воскликнул: «Кто это! кто!» – и, торопливо просунув голову в дверь, другою
половинкою этой же двери придавил самого себя и снова вскрикнул, как будто его кто-то
схватил сзади.
Разумеется, вслед же за этим он оправился и, торопливо окинув беспокойным взглядом
траурный зал, догадался по здешнему бездюдию, что все ушли, уже в церковь; тогда он
опять притворил двери и, сильно звеня саблею, бросился ускоренным шагом по коридорам,
ведущим к замковому храму.
Стоявшие у гроба кадеты ясно замечали, что и большие чего-то пугались, а страх на
всех действует заразительно.

Глава седьмая

Дежурные кадеты проводили слухом шаги удалявшегося офицера и замечали, как за
каждым шагом их положение здесь становилось сиротливее – точно их привели сюда и
замуровали с мертвецом за какое-то оскорбление, которого мертвый не позабыл и не
простил, а, напротив, встанет и непременно отмстит за него. И отмстит страшно,
по-мертвецки… К этому нужен только свой час – удобный час полночи,

…когда поет петух
И нежить мечется в потемках…

Но они же не достоят здесь до полуночи, – их сменят, да и притом им ведь страшна не
«нежить», а серый человек, которого пора – в сумерках.
Теперь и были самые густые сумерки: мертвец в гробу, и вокруг самое жуткое
безмолвие… На дворе с свирепым неистовством выл ветер, обдавая огромные окна целыми
потоками мутного осеннего ливня, и гремел листами кровельных загибов; печные трубы
гудели с перерывами – точно они вздыхали или как будто в них что-то врывалось,
задерживалось и снова еще сильнее напирало. Все это не располагало ни к трезвости чувств,