Page 15 - Тарас Бульба

показались наконец старшины: кошевой с палицей в руке – знаком своего достоинства, судья
с войсковою печатью, писарь с чернильницею и есаул с жезлом. Кошевой и старшины сняли
шапки и раскланялись на все стороны козакам, которые гордо стояли, подпершись руками в
бока.
– Что значит это собранье? Чего хотите, панове? – сказал кошевой. Брань и крики не
дали ему говорить.
– Клади палицу! Клади, чертов сын, сей же час палицу! Не хотим тебя больше! –
кричали из толпы козаки.
Некоторые из трезвых куреней хотели, как казалось, противиться; но курени, и пьяные
и трезвые, пошли на кулаки. Крик и шум сделались общими.
Кошевой хотел было говорить, но, зная, что разъярившаяся, своевольная толпа может
за это прибить его насмерть, что всегда почти бывает в подобных случаях, поклонился очень
низко, положил палицу и скрылся в толпе.
– Прикажете, панове, и нам положить знаки достоинства? – сказали судья, писарь и
есаул и готовились тут же положить чернильницу, войсковую печать и жезл.
– Нет, вы оставайтесь! – закричали из толпы. – нам нужно было только прогнать
кошевого, потому что он баба, а нам нужно человека в кошевые.
– Кого же выберете теперь в кошевые? – сказали старшины.
– Кукубенка выбрать! – кричала часть.
– Не хотим Кукубенка! – кричала другая. – Рано ему, еще молоко на губах не обсохло!
– Шило пусть будет атаманом! – кричали одни. – Шила посадить в кошевые!
– В спину тебе шило! – кричала с бранью толпа. – Что он за козак, когда проворовался,
собачий сын, как татарин? К черту в мешок пьяницу Шила!
– Бородатого, Бородатого посадим в кошевые!
– Не хотим Бородатого! К нечистой матери Бородатого!
– Кричите Кирдягу! – шепнул Тарас Бульба некоторым.
– Кирдягу! Кирдягу! – кричала толпа. – Бородатого! Бородатого! Кирдягу! Кирдягу!
Шила! К черту с Шилом! Кирдягу!
Все кандидаты, услышавши произнесенными свои имена, тотчас же вышли из толпы,
чтобы не подать никакого повода думать, будто бы они помогали личным участьем своим в
избрании.
– Кирдягу! Кирдягу! – раздавалось сильнее прочих. – Бородатого!
Дело принялись доказывать кулаками, и Кирдяга восторжествовал.
– Ступайте за Кирдягою! – закричали.
Человек десяток козаков отделилось тут же из толпы; некоторые из них едва держались
на ногах – до такой степени успели нагрузиться, – и отправились прямо к Кирдяге, объявить
ему о его избрании.
Кирдяга, хотя престарелый, но умный козак, давно уже сидел в своем курене и как
будто бы не ведал ни о чем происходившем.
– Что, панове, что вам нужно? – спросил он.
– Иди, тебя выбрали в кошевые!..
– Помилосердствуйте, панове! – сказал Кирдяга. – Где мне быть достойну такой чести!
Где мне быть кошевым! Да у меня и разума не хватит к отправленью такой должности. Будто
уже никого лучшего не нашлось в целом войске?
– Ступай же, говорят тебе! – кричали запорожцы. Двое из них схватили его под руки, и
как он ни упирался ногами, но был наконец притащен на площадь, сопровождаемый бранью,
подталкиваньем сзади кулаками, пинками и увещаньями. – Не пяться же, чертов сын!
Принимай же честь, собака, когда тебе дают ее!
Таким образом введен был Кирдяга в козачий круг.
– Что, панове? – провозгласили во весь народ приведшие его. – Согласны ли вы, чтобы
сей козак был у нас кошевым?
– Все согласны! – закричала толпа, и от крику долго гремело все поле.