Page 11 - Два капитана

свидетельством моего честного поведения. Поэтому прошу
Вас прислать за ними или приехать лично в Архангельск,
так как не менее трех месяцев я должен провести в
больнице. Жду Вашего ответа.
С совершенным уважением, готовый к услугам штур­
ман дальнего плавания
И. Климов».

Адрес был размыт водой, но все же видно было, что
он написан тем же твердым, прямым почерком на тол­
стом пожелтевшем конверте.
Должно быть, это письмо стало для меня чем-то вро­
де молитвы — каждый вечер я повторял его, дожидаясь,
когда придет отец.
Он поздно возвращался с пристани; пароходы прихо­
дили теперь каждый день и грузили не лен и хлеб, как
раньше, а тяжелые ящики с патронами и частями орудий.
Он приходил — грузный, коренастый, усатый, в малень­
кой суконной шапочке, в брезентовых штанах. Мать гово­
рила и говорила, а он молча ел и только откашливался
изредка да вытирал усы. Потом он брал детей — меня и
сестру — и заваливался на кровать. От него пахло пень­
кой, иногда яблоками, хлебом, а иногда каким-то протух­
шим машинным маслом, и я помню, как от этого запаха
мне становилось скучно.
Мне кажется, что именно в тот несчастный вечер,
лежа рядом с отцом, я впервые сознательно оценил все,
что меня окружало. Маленький, тесный домик с низким
потолком, оклеенным газетной бумагой, с большой щелью
под окном, из которой тянет свежестью и пахнет ре­
кою,— это наш дом. Красивая черная женщина с распу­
щенными волосами, спящая на полу на двух мешках, на­
битых соломой,— это моя мать. Маленькие детские ноги,
торчащие из-под лоскутного одеяла,— это ноги моей
сестры. Худенький черный мальчик в больших штанах,
который, дрожа, слезает с постели и крадучись выходит
во двор,— это я.
А
Уже давно было выбрано подходящее место, веревка
припасена, и даже хворост сложен у Пролома; не хватало
только куска гнилого мяса, чтобы отправиться за голу­
бым раком. В нашей реке разноцветное дно, и раки по­
8