Page 16 - Два капитана

вубы сказал отец тому, который вынул шашку.— Ваше
благородие, я семейный человек, работаю на этой приста­
ни двадцать лет. Что я сделал? Вы скажите всем, чтобы
все знали, за что меня берут. А то ведь и вправду поду­
мают люди, что я — разбойник!
— Ну, прикидывайся, святой! — закричал пристав.—
Не знаю я вас!.. Ну!
Городовые как будто медлили.
— Ну!
— Подождите, ваше благородие, я сам пойду...
Саня...— Отец наклонился ко мне: — Саня, беги к мате*
ри, скажи ей... Ах, да ты ведь...
Он хотел сказать, что я немой, но удержался. Он
никогда не произносил этого слова, как будто надеялся,
что я когда-нибудь еще заговорю. Он замолчал и огля­
нулся.
— Я схожу с ним, Иван,— сказал4 староста,— ты не

беспокойся.
— Сходи, дядя Миша. Да вот еще...— Отец вынул
три рубля и отдал артельному.— Передай ей. Ну, про­
щайте!
Все хором ответили ему.
Он погладил меня по голове и сказал:
— Не плачь, Саня.
А я и не знал, что плачу.
И теперь страшно мне вспомнить, что сделалось с ма­
терью, когда она узнала, что забрали отца. Она не за­
плакала, но зато, только «дядя» ушел, села на кровать
и, стиснув зубы, сильно ударилась головой о стену. Мы
с сестрой заревели — она даже не оглянулась. Бормоча
что-то, она билась головой о стену. Потом встала, наки­
нула платок и ушла.
Тетя Даша хозяйничала у нас целый день. Мы спа­
ли, то есть сестра спала, а я лежал с открытыми глазами
и думал: сперва об отце, как он со всеми прощался, по­
том о толстом приставе, потом о его маленьком сыне в
матроске, которого я видел в губернаторском саду, потом
о трехколесном велосипеде, на котором катался этот маль­
чик,— вот бы мне такой велосипед! — и, наконец, ни о
чем, когда вернулась мать. Она вошла похудевшая, чер­
ная, и тетя Даша подбежала к ней...
Не знаю почему, мне вдруг представилось, что отца
варубили городовые, и несколько минут я лежал не дви­
13