Page 147 - Два капитана

ку: «Скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты». Если
ты считаешь возможным водить дружбу с человеком,
которому не приходит в голову, что, прежде чем сесть, он
должен предложить стул своему педагогу, тогда...
И Николай Антоныч беспомощно раскинул руки.
Я немного смутился — именно потому, что сделал это,
вовсе не думая его обидеть. Но тут не выдержала Катя.
— Это мое дело, с кем я дружу! — быстро ответила
она и покраснела,
Надо полагать, что Нина Капитоновна была где-ни­
будь поблизости, может быть, даже за дверью, потому
что, как только Катя сказала это, она сейчас же вошла и
захлопотала, захлопотала. Молоко вскипело, не хочет ли
Николай Антоныч кофе? А то она только что с базара
пришла и до обеда далеко... Похоже было, что ей не в
первый раз приходится прекращать эти ссоры. Катя слу­
шала ее, упрямо опустив голову, Николай Антоныч —*
вежливо, но снисходительно...
Я дождался, пока они ушли, и простился с Катей.
Я вернулся домой с тяжелым чувством. Мне было жаль
их — Марью Васильевну, старушку и Катю. Перемены в
доме Татариновых ужасно не понравились мне.

Глава седьмая
ЗАМЕТКИ НА ПОЛЯХ. ВАЛЬКИНЫ ГРЫЗУНЫ.
СТАРЫЙ ЗНАКОМЫЙ
Это был последний год в школе, и, по правде говоря,
нужно было заниматься, а не ходить на каток или
в гости. По некоторым предметам я шел хорошо, например
по математике и географии. А по некоторым — довольно
плохо, например по литературе.
Литературу у нас преподавал Лихо — очень глупый
человек, которого вся -школа называла Лихосел. Он всегда
ходил в кубанской шапке, и мы рисовали эту шапку на
доске, и в ней проекцией — ослиные уши. Лихо меня не
любил и вот по каким причинам.
Во-первых, он однажды диктовал что-то и сказал:
«Обстрактно». Я поправил его, мы заспорили, и я предло­
жил запросить Академию наук. Он обиделся.
Во-вторых, большинство ребят составляли свои сочине­
ния из книг и статей — прочтет критику и спишет.
А я так не любил. Я сперва писал сочинение, а потом
144