Page 360 - Два капитана

удкой рукой прическу. «Монтигомо Ястребиный Коготь,
Я его когда-то так называла». Уже не бледная, а какая-то
белая, она сидела перед нами и все курила, везде был
пепел — и у нее на коленях. Она была неподвижна, спо­
койна, только иногда слабо потягивала широкую корал­
ловую нитку на шее, точно эта нитка ее душила. Она боя­
лась правды, потому что не в силах была ее перенести.
А Катя не боится правды, и все будет хорошо, когда онч
узнает ее.
...Давно уже горел свет, и на щторе я видел длинный
черный силуэт Кораблева. Потом Катя появилась рядом с
ним, но скоро ушла, как будто сказала только одну длин­
ную фразу,
Теперь на улице совсем стемнело, и это было прекрас­
но, потому что стало наконец неудобно, что я так долго
сижу в этом садике и время от времени хожу смотреть на
окна.
И вдруг Катя вышла из подъезда одна и медленно по­
шла по Садовой.
Без сомнения, она шла домой. Но, как видно, она не
очень-то торопилась домой, у нее было о чем подумать,
прежде чем вернуться домой. Она шла и думала, и я шел
за ней, и это было так, как будто мы одни шли в огром­
ном городе, совершенно одни — Катя и я за ней, но она
меня не видела. Трамваи оглушительно звенели, подлетая
к площади, ревели перед красным огнем светофора маши­
ны, и мне казалось, что очень трудно думать, когда вокруг
такой дьявольский шум,— еще не то придумаешь, не то,
что нужно! Не то, что так нужно и мне, и ей, и капи­
тану, если бы он был жив, и Марье Васильевне, если бы
она была жива,— всем живым и мертвым.
Глава девятая
ВСЕ РЕШЕНО. ОНА УЕЗЖАЕТ
В номере давно уже было совершенно светло, но я за­
был погасить лампу и, должно быть, поэтому казался себе
в зеркале немного бледным. Мне было холодно, и на спине
то появлялась, то проходила «гусиная кожа». Я снял труб­
ку. Долго не отвечали. Наконец ответили, и я узнал Катин
голос.
— Катя. Это я. Ничего, что так рано?
Она сказала, что ничего, хотя еще только пробило
восемь.
357