Page 364 - Два капитана

Вражек — и с тех пор он удивительно переменился. Он
стал именно тем переулком, в котором жила Катя и кото­
рый поэтому был ничуть не похож на все другие москов­
ские переулки. И самое название, которое всегда казалось
мне смешным, теперь стало значительным и каким-го
«Катиным», как все, что было связано с нею...
Каждый день я приходил на Сивцев-Вражек. Кати с
Кирой еще не было дома, и меня встречала и занимала
разговорами Кирина мама. Это была чудная мама, ар­
тистка-декламаторша, выступавшая в московских клубах
с чтением классических произведений, маленькая, седею­
щая и романтическая — не то что Кира. Обо всем она го­
ворила как-то восторженно, и сразу было видно, что она
обожает литературу. Это тоже было не очень похоже на
Киру, особенно если вспомнить, с каким трудом она
когда-то одолела «Дубровского» и как была убеждена, что
в конце концов «Маша за него вышла».
С этой мамой мы разговаривали иной раз часа по
два, к сожалению, все о какой-то Варваре Рабинович, го­
же декламаторше, но знаменитой, у которой Кирина мама
собиралась брать уроки, но раздумала, потому что эта
Варвара приняла ее с «задранным носом».
Потом являлась Кира — и каждый раз говорила одно
и то же:
— Ай-ай-ай, опять одни, в темноте. Интересно, инте­
ресно... Саня, я просто дрожу за мать,— говорила она тра­
гически.— Она в тебя влюбилась... Мамочка, что с тобой?
Такое увлечение на старости лет! Боюсь, что это может
кончиться плохо.
И, как всегда, мама обижалась и уходила на кухню,
а Кира топала за ней — объясняться и целоваться.
Потом приходила Катя. Иван Павлыч был прав —
я не знал ее. И дело вовсе не в том, что я не знал многих
фактов ее жизни,— например, что в прошлом году ее пар­
тия (она работала начальником партии) нашла богатое
золотое месторождение на Южном Урале или что на вы­
ставке фотолюбителей ее снимки заняли первое место.
Я не знал ее душевной твердости, ее прямодушия, ее спра­
ведливого, умного отношения к жизни — всего, что Кораб­
лев так хорошо назвал «нелегкомысленной, серьезной
душой». Мне казалось, что она гораздо старше меня,—
особенно, когда она начинала говорить об искусстве, от
которого я здорово отстал за последние годы. Но вдруг в
361