Page 459 - Два капитана

ное время он и теперь еще лепит — разумеется, для
себя.
Судья приезжает поздно вечером, когда мы его уже
давно не ждем. Вдруг где-то за углом начинает стрелять
и фыркать «газик», и старик появляется на дорожке в
белом запыленном картузе, с двумя портфелями в руках.
— Ну, которые тут гости? Сейчас умоюсь и приду
целоваться.
И мы слышим, как он долго, с наслаждением кряхтит
в кухне, и тетя Даша ворчит, что он снова залил весь
пол, а он все кряхти г и фыркает и говорит: «Ох, хоро­
шо!» — и наконец появляется причесанный, в туфлях на
босу ногу, в чистой толстовке. По очереди он тащит нас
на крыльцо — рассматривать: сперва меня, потом Саню.
Орден он рассматривает отдельно.
— Ничего! — говорит он с удовольствием.— Шпала?
— Шпала.
— Значит, капитан?
— Капитан.
И он крепко жмет Санину руку.
Так проходит этот прекрасный вечер в Энске. Мы так
редко собираемся всей семьей, а между тем очень любим
друг друга. И теперь, когда мы наконец встречаемся, всем
кажется странным, что мы живем в разных городах.
До поздней ночи мы сидим за столом и болтаем, бол­
таем без конца. Мы вспоминаем Сашу и говорим о ней
просто, свободно, как если бы она была среди нас. Она
среди нас — с каждым месяцем маленький Петя все
больше становится похож на нее: тот же монгольский
разрез глаз, те же поросшие мягкими темными волосика­
ми виски. Наклоняя голову, он так же высоко поднимает
брови...
Саня рассказывает об Испании. И странное, давно
забытое чувство охватывает меня: я слушаю его, как
будто он рассказывает о ком-то другом. Так это он, вы­
летев однажды на разведку, увидел пять «Юнкерсов» и
без колебаний пошел к ним навстречу? Это он, проносясь
между «Юнкерсами», стрелял почти наугад, потому что
не попасть было невозможно? Это он, закрыв перчаткой
лицо, в прогоревшем реглане, посадил разбитый самолет
и через час поднялся в воздух на другом самолете?
Судья слушает — и детским удовольствием сияют его
глаза из-под косматых седых бровей. С бокалом в руке

457