Page 608 - Два капитана

У меня были уже и друзья на Н.—неподвижный,
молчаливый штурман, с трубкой, в широких штанах,
оказался умным, начитанным человеком. Правда, он гово­
рил немного, а в полете и вообще не говорил, но зато
на вопрос: «Где мы?» — всегда отвечал с точностью,
которая меня поражала. Мне нравилась его манера выво­
дить на цель. Мы были разные люди, но невозможно не
полюбить того, кто каждый день рядом с тобой делит
тяжелый, рискованный труд полета и торпедной атаки.
Если уж нас ждала смерть, так общая: в один день и час.
А у кого общая смерть, у тех и общая жизнь.
Не только со своим штурманом я близко сошелся на
Н. Но это была не та дружба, по которой я тосковал.
Недаром же от этой поры у меня сохранилась груда не­
отправленных писем — я надеялся, что мы с Катей про­
читаем их после войны.
Между тем друг, и самый истинный, был так близко,
что стоило только сесть на катер — и через двадцать
Минут я мог обнять его и рассказать ему все, о чем я
рассказывал Кате в своих неотправленных письмах.

Глава четвертая
ДОКТОР СЛУЖИТ В ПОЛЯРНОМ
Всю ночь мне снилось, что я снова ранен. Доктор
Иван Иваныч склоняется надо мной, я хочу сказать
ему: «Абрам, вьюга, пьют» — и не могу, онемел. Это
был повторяющийся сон, но с таким реальным, давно
забытым чувством немоты я видел его впервые.
И вот, проснувшись еще до подъема и находясь в том
забытьи, когда все чувствуешь и понимаешь, но даешь
себе волю ничего не чувствовать и не понимать, я стал
думать о докторе и вспомнил рассказ Ромашова о том,
как доктор приезжал к сыну на фронт. Не знаю, как это
объяснить, но что-то неясное и как бы давно беспокоив­
шее меня почудилось мне в этом воспоминании. Я стал
перебирать его слово за словом и понял, в чем дело:
Ромашов сказал, что доктор служит в Полярном.
Тогда, в эшелоне, я решил, что это просто вздор.
Представить, что доктор может расстаться с городом, в
котором даже олени поворачивали головы, когда он про­
ходил! С домом на улице его имени! С ненцами, которые
прозвали его «изгоняющим червей» и приезжали совето­
604