Page 650 - Два капитана

каждый день. Сразу же она стала работать — сперва в
госпитале медицинской сестрой, а потом в Старом Поляр­
ном, где у доктора был амбулаторный прием. Когда
через две недели я опять приехал, она была уже полна
интересами своей новой жизни. Удивительно быстро
вошла она в эту жизнь.
Из этих мест уходили суда, чтобы на дальних и ближ­
них морских дорогах встречать союзные и топить герман­
ские конвои, и все, что происходило в городке, так или
иначе было связано с этой борьбой. Любимых командиров
знали по именам Впрочем, многих из них давно уже
знает по именам весь Советский Союз.
Необычайная, почти домашняя близость тыла и фрон­
та, поразившая меня в Н., здесь была еще заметнее,
потому что сама жизнь в Полярном была гораздо слож­
нее и богаче. Не «случалась» эта жизнь, а шла — по
всему было видно, что люди, от командующего до любого
краснофлотца, прочно расположились среди этих диких
скал и будут воевать до победы. Именно потому, что это
было ровное напряжение, оно и проникало так глубоко
в любую мелочь повседневного существования.
Вспоминая зиму 1942— 1943 года в Полярном, я вижу,
что это была едва ли не самая счастливая семейная зима
в нашей жизни. Это может показаться странным, если
представить себе, что почти через день я летал на бом­
бежку германских судов. Но одно было летать, не зная,
что с Катей, и совершенно другое, зная, что она в Поляр­
ном, жива и здорова и что на днях я увижу ее разливаю-
щей чай за столом. Зеленый шелковый абажур, к кото­
рому были приколоты чертики, искусно вырезанные
Иваном Иванычем из плотной бумаги, висел над этим
столом. И все, что радовало нас с Катей в ту памятную
зиму, рисуется мне в светлом кругу, очерченном грани­
цами зеленого абажура, и все, что заботило и огорчало,
прячется в далеких, темных углах.
Я помню наши вечера, когда после долгих, напрасных
попыток связаться с доктором я ловил первый попавший­
ся катер, являлся в Полярное, и друзья, как бы ни бьио
поздно, собирались в этом светлом кругу. Что ночь, и
день — ночь!
Толстый доктор-едок выползал из своей комнаты в
огромной шубе-кухлянке и занимал за столом если не
наиболее видное, то, во всяком случае» наиболее шумное
646