Page 191 - Айвенго

состоящего из двух пересекающихся жезлов: один жезл дан нам как опора для слабых, а
другой - для наказания виновных. Дамиан, - продолжал он, обратившись к послушнику,-
приведи сюда еврея.
Оруженосец, низко поклонившись, вышел и через несколько минут возвратился в
сопровождении Исаака из Йорка.
Ни один невольник, призванный пред очи могучего властелина,не мог бы с большим
почтением и ужасом приближаться к его трону, чем Исаак подходил к гроссмейстеру. Когда
он очутился на расстоянии трех ярдов от него, Бомануар мановением своего посоха приказал
ему не подходить ближе. Тогда еврей стал на колени, поцеловал землю в знак почтения,
потом поднялся на ноги и, сложив руки на груди, остановился перед храмовником с
поникшей головой, в покорной позе восточного раба.
- Дамиан,-сказал гроссмейстер,- распорядись,чтобы сторож был готов явиться по
первому нашему зову. Никого не впускать в сад, пока мы не уйдём отсюда.
Оруженосец отвесил низкий поклон и удалился.
- Еврей,- продолжал надменный старик,- слушай внимательно. В нашем звании не
подобает вести с тобою продолжительные разговоры, притом мы ни на кого не любим
тратить время и слова. Отвечай как можно короче на вопросы, которые я буду задавать
тебе.Но смотри,говори правду. Если же твой язык будет лукавить передо мною, я прикажу
вырвать его из твоих нечестивых уст.
Исаак хотел что-то ответить, но гроссмейстер продолжал:
- Молчать, нечестивец, пока тебя не спрашивают! Говори, зачем тебе нужно видеть
нашего брата Бриана де Буагильбера?
У Исаака дух занялся от ужаса и смущения. Он не знал, что ему делать. Если рассказать
всё,как было,это могут признать клеветой на орден. Если не говорить, то как же иначе
выручить Ревекку? Бомануар заметил его смертельный страх и снизошёл до того, что слегка
успокоил его.
- Не бойся за себя,несчастный еврей,-сказал он,-говори прямо и откровенно. Ещё раз
спрашиваю: какое у тебя дело к Бриану де Буагильберу?
- У меня к нему письмо,-пролепетал еврей,-смею доложить вашему доблестному
преподобию, письмо к сэру благородному рыцарю от приора Эймера из аббатства в Жорво.
- Вот в какие времена мы с тобой живём, Конрад!- сказал гроссмейстер. - Аббат-
цистерцианец посылает письмо воину святого Храма и не может найти лучшего посланца,
чем этот безбожник еврей! Подай сюда письмо!
Еврей дрожащими руками расправил складки своей шапки, куда для большей
сохранности спрятал письмо, и хотел приблизиться, намереваясь вручить его самому
гроссмейстеру. Но Бомануар грозно крикнул:
- Назад, собака! Я не дотрагиваюсь до неверных иначе, как мечом. Конрад, возьми у
него письмо и дай мне.
Приняв таким способом в свои руки послание приора,Бомануар тщательно осмотрел
его со всех сторон и начал распутывать нитку, которой оно было обмотано.
- Преподобный отец,- сказал Конрад опасливо, хотя в высшей степени почтительно, -
ты и печать сломаешь?
- А почему же нет? - молвил Бомануар, нахмурив брови. - Разве не сказано в сорок
второй главе «De Lectione Literarum», что рыцарь Храма не должен получать письма даже от
родного отца без ведома гроссмейстера и обязан читать их не иначе как в его присутствии?
Он сначала бегло прочёл письмо про себя, причём на лице его изобразились удивление
и ужас; затем перечитал его вторично и наконец, протянув Конраду, ударил рукой по
исписанным листкам и воскликнул:
- Нечего сказать, хорошая тема для письма от одного христианского мужа к
другому!Особенно если оба довольно видные духовные лица. Когда же, - спросил он,
торжественно возведя глаза к небу,- когда же, господи, снизойдёшь ты на ниву и отвеешь
плевелы от зёрна доброго?