Page 31 - Айвенго

чувстве ненависти к евреям и считали прямой религиозной обязанностью всячески унижать
их, притеснять и грабить.
Короли норманской династии и подражавшая им знать, движимые самыми корыстными
побуждениями, неустанно теснили и преследовали этот народ. Всем известен рассказ о том,
что принц Джон, заключив какого-то богатого еврея в одном из своих замков, приказал
каждый день вырывать у него по зубу. Это продолжалось до тех пор, пока несчастный
израильтянин не лишился половины своих зубов, и только тогда он согласился уплатить
громадную сумму, которую принц стремился у него вытянуть. Наличные деньги, которые
были в обращении, находились главным образом в руках этого гонимого племени, а
дворянство не стеснялось следовать примеру своего монарха, вымогая их всеми мерами
принуждения,не исключая даже пыток. Пассивная смелость, вселяемая любовью к
приобретению, побуждала евреев пренебрегать угрозой различных несчастий, тем более что
они могли извлечь огромные прибыли в столь богатой стране, как Англия. Несмотря на
всевозможные затруднения и особую налоговую палату (о которой уже упоминалось),
называемую еврейским казначейством, созданную именно для того, чтобы обирать и
причинять им страдания, евреи увеличивали, умножали и накапливали огромные средства,
которые они передавали из одних рук в другие посредством векселей; этим изобретением
коммерция обязана евреям.Векселя давали им также возможность перемещать богатства из
одной страны в другую, так что, когда в одной стране евреям угрожали притеснения и
разорения, их сокровища оставались сохранными в другой стране. Упорством и жадностью
евреи до некоторой степени сопротивлялись фанатизму и тирании тех, под властью которых
они жили;эти качества как бы увеличивались соразмерно с преследованиями и гонениями,
которым они подвергались; огромные богатства, обычно приобретаемые ими в
торговле,часто ставили их в опасное положение, но и служили им на пользу, распространяя
их влияние и обеспечивая им некоторое покровительство и защиту. Таковы были условия их
существования, под влиянием которых складывался их характер: наблюдательный,
подозрительный и боязливый, но в то же время упорный, непримиримый и изобретательный
в избежании опасностей, которым их подвергали.
Путники долго ехали молча окольными тропинками леса, наконец пилигрим прервал
молчание.
- Видишь старый, засохший дуб?- сказал он.- Это- граница владений Фрон де Бефа. Мы
давно уже миновали земли Мальвуазена. Теперь тебе нечего опасаться погони.
- Да сокрушатся колёса их колесниц, - сказал еврей, - подобно тому как сокрушились
они у колесниц фараоновых! Но не покидай меня, добрый пилигрим. Вспомни о свирепом
храмовнике и его сарацинских рабах. Они не посмотрят ни на границы, ни на усадьбы, ни на
звание владельца.
- С этого места наши дороги должны разойтись. Не подобает человеку моего звания
ехать рядом с тобой дольше, чем этого требует прямая необходимость. К тому же какой
помощи ты ждёшь от меня,мирного богомольца, против двух вооружённых язычников?
- О добрый юноша! - воскликнул еврей. - Ты можешь заступиться за меня, я сумею
наградить тебя - не деньгами, у меня их нет, помоги мне отец Авраам.
- Я уже сказал тебе, - прервал его пилигрим, - что ни денег, ни наград твоих мне не
нужно. Проводить тебя я могу. Даже сумею защитить тебя, так как оказать покровительство
еврею против сарацин едва ли запрещается христианину. А потому я провожу тебя до места,
где ты можешь добыть себе подходящих защитников. Мы теперь недалеко от города
Шеффилда. Там ты без труда отыщешь многих соплеменников и найдёшь у них приют.
- Да будет над тобой благословение Иакова, добрый юноша! - сказал еврей. - В
Шеффилде я найду пристанище у моего родственника Зарета, а там поищу способов
безопасно проехать дальше.
- Хорошо, - молвил пилигрим. - Значит, в Шеффилде мы расстанемся. Через полчаса
мы подъедем к этому городу.
В течение этого получаса оба не произнесли ни одного слова; пилигрим, быть может,