Page 36 - Этюды о ученых

Он был нефтяником-теоретиком, нефтяником-практиком, нефтяником-патриотом. Он
называл Баку своей второй родиной и знал здесь каждую пядь земли. Он работал в Грозном,
а затем, гениально сопоставив данные своих наблюдений, открыл новый тип нефтяных
месторождений в Майкопе. Отгремят бои революции, и он даст новой власти железную руду
Курской магнитной аномалии, отыщет запасы горючих сланцев, предскажет нефтеносные
районы на Урале, на Волге, в Туркмении, в Сибири, под топью северных болот. Он
действительно видел сквозь землю, этот скуластый человек в простых круглых очках. Он
будет уже стариком, когда воплотят в явь его мечты: потечёт «чёрное золото» Чусовой,
Туймазы, Ишимбая, Бугуруслана, Альметьевска, Небит-Дага.
Он умер весной 1939 года 68 лет от роду, но он знал, что мечты могут сбываться и
после смерти. И они сбывались:
1944 год – нефть Жигулей,
1961 год – нефть Тюмени,
1962 год – нефть в Восточной Сибири.
Губкин был оптимистом в жизни и в науке. Поэтому он сразу поверил в революцию и
стал её бойцом. Возвращаясь долгим путём из Америки на Родину, он попал в Норвегию и
там, в чистеньком заснеженном городке, повстречал молодого американца, который с жаром
рассказывал, что довелось увидеть ему несколько месяцев назад в Петрограде, рисовал
штурм Зимнего, восторженно описывал Ленина. Имя американца – Джон Рид – ничего не
говорило русскому геологу, но он не забыл его рассказы и вспомнил его восторг, когда сам
познакомился с Лениным.
Ленин знал Ивана Михайловича и говорил с ним, ценил его как крупного специалиста,
прислушивался к его мнению, помогал как мог.
А помогать надо было. «Вся история КМА, – писал Губкин, – это история борьбы с
косностью и консерватизмом». Сейчас мы видим, что он победил, но ведь это случилось не
сразу, не вдруг, и много раз тогда надо было побеждать, чтобы сегодня нам с вами стало
ясно, что он победил. Не случайно была у него поговорка: «Недра не подведут, если не
подведут люди». Он взял на себя смелость сказать на Чрезвычайной сессии Академии наук
летом 1931 года: «Мы бедны знанием наших собственных богатств». Он верил в их
неисчислимость и именно поэтому призывал считать, экономить, беречь. В его докладах
иногда больше цифр, чем слов. Он призывал хозяйствовать на своей земле с холодной
головой математика и жарким сердцем коммуниста. Может быть, поэтому он особенно
нужен нам именно сегодня, именно сегодня особенно ценны для потомков примеры его
жизни.

Жан Д'Аламбер:
«МАТЕМАТИЧЕСКИЕ КНИГИ – ОТДЫХ»

Начало будет, как в плохом романе. Ноябрьская ночь 1717 года. Стужа. Ветер воет в
готических шпилях собора Парижской богоматери, а кажется – это химеры, бесстрастно
смотрящие вниз на Париж, затянули сатанинскую песню.
У северного угла портала, на ступеньках круглой церкви святого Жана, лежал
маленький мягкий свёрток, тихонько вздрагивающий и попискивающий. Впрочем, писк,
наверное, заглушался ветром. Когда полицейский наклонился над ним, он увидел младенца в
дорогом одеяльце. Мальчика нарекли Жаном Лероном (Жаном Круглым) по имени церкви,
где его нашли.
Уже став взрослым, он сам придумал себе имя: Жан Лерон Д'Аламбер. По заведённому
правилу подкидыша отправили в деревню. Но вскоре покров романтической тайны спал,