Page 35 - Этюды о ученых

звёзды созданы не для нас, а для жителей планет, которые кружат вокруг этих звёзд».
Гюйгенс описывает обитателей неведомых нам миров, наделяя их человеческим интеллектом
и фантастической внешностью…
Спокойный, внешне такой бесстрастный, голландец этот трудами своими закладывал
не только основы науки, но и научной фантастики тоже. Фантастика стрёмила его вперёд,
убыстряла полёт мысли. А он так спешил всегда…

Иван Губкин:
«НЕДРА НЕ ПОДВЕДУТ, ЕСЛИ НЕ ПОДВЕДУТ ЛЮДИ»

Мой приятель, геохимик, узнав, что я собираюсь писать о Губкине, сказал задумчиво:
«Да, удивительный был человек… Дар имел: видел сквозь землю. Где-нибудь в Америке он
был бы не миллионером, мультимиллиардером, наверное…» У Ивана Губкина простое,
скуластое крестьянское лицо, он весь крепкий какой-то, ладный. И смотрит со всех
фотографий прямо, просто, честно. Это характерная черта его натуры – ясная
прямолинейность. Не любил, не мог подделываться, поддакивать, поэтому никогда прошлого
своего не стыдился. В семинарии, когда написал стихи про фискала, директорского холуя,
ведь знал, что озлятся, что его, сына муромского бедняка, за такую вольность взашей могут,
а не признаться не мог, сам директору сказал:
– Ну что дурака валять, я написал стихи. Никого не трогайте. Что хотите, то со мной и
делайте.
Не пошёл работать к Нобелю, знал – это хищник, что ему до русских богатств, а ведь
как звали и обещали платить неслыханно. И взятки бакинских нефтяных «королей» тоже
отверг, игнорировал славословные банкеты, и нечего было «королям» делать, как только
подкупать почтмейстеров, чтобы вскрывали его пакеты да выписывали строчки из донесений
в петербургский Геологический комитет. Осенью 1917-го в Америке гордо бросил в лицо
клеветникам своей новорождённой Родины: «Над Россией взошло солнце новой жизни,
солнце нового мира. Труженики отныне сами будут управлять своей судьбой, своим трудом
и жизнью…»
Потом американские коллеги растерянно и недоуменно спросили его:
– Кто вы, депутат русского парламента?
– Я просто геолог, – ответил он, потому что для него геолог был неотделим от
гражданина.
И так же просто и ясно ответил он, когда на собрании партячейки в марте 1921 года
задали ему вопрос:
– Почему вы решили вступить в партию?
– Я учёный, – ответил он. – Моё место в партии, которая двигает вперёд жизнь…
Стал уже. общеизвестным, хрестоматийным великий санный путь в науку Михаилы
Ломоносова. Но вот перед нами подвиг воли почти современника, нынешним студентам если
не в отцы, то в деды годящегося Ивана Михайловича Губкина. Будущий вице-президент
Академии наук, всемирный нефтяной авторитет, равного которому не было и, увы, нет до
сего дня, начал-то с сельской школы, с уездного училища, прошёл ужасы семинарии в
Киржаче и сам преподавал грамоту деревенским ребятишкам в знаменитом селе Карачарове,
где когда-то сидел на печи легендарный Илья Муромец тридцать лет и три года. А будучи
уже петербургским студентом, всегда чувствовал, что для инженерной братии он «плебей», с
горечью называл себя «белой вороной». И всё-таки шёл вперёд, стремительно одолевая все
препятствия. Поистине богатырское, от легендарного земляка унаследованное, неистребимо
упорное желание знаний сидело в нём.