Page 44 - Роковые яйца

затруднения возникли с его повестью-гротеском «Роковые яйца» по цензурным
соображениям и что «в повести испорчен конец».
Напомним, что М. Горький, дав блестящий отзыв повести, сокрушался по поводу ее
«плохого конца». Автор, мол, не использовал поход пресмыкающихся на Москву, а это
могла быть «чудовищно интересная картина». Из дневника Булгакова видно, что он и сам
расстраивался по этому поводу.
Много было споров о цензурных поправках в тексте. Но из записей самого автора
становится очевидным, что такие поправки им были сделаны.
И еще две важные записи Булгакова — в ночь на 27-е и затем в ночь на 28 декабря 1924
г.:
«Ангарский (он только на днях вернулся из-за границы) в Берлине, а кажется, и в
Париже всем, кому мог, показал гранки моей повести „Роковые яйца". Говорит, что страшно
понравилось и кто-то в Берлине (в каком-то издательстве) ее будут переводить».
«Вечером у Никитиной читал свою повесть „Роковые яйца"... Что это? Фельетон? Или
дерзость? А может быть, серьезное? Тогда не выпеченное. Во всяком случае, там сидело
человек 30, и ни один из них не только не писатель, но и вообще не понимает, что такое
русская литература.
Боюсь, как бы не саданули меня за все эти подвиги...»
После выхода повести в свет стали появляться отклики политических ортодоксов, не
предвещавшие писателю ничего хорошего. Так, в статье Леопольда Авербаха (Известия.
1925. 20 сентября) звучали уже зловещие нотки: «М. Булгакову нельзя отказать в бойком
пере. Пишет он легко, свободно, подчас занимательно. Так что на вопрос: как? — можно
ответить: ничего. Но что он пишет! Но что печатают „Недра"! Вопрос, пожалуй, даже
интереснее. Булгаковы появляться будут неизбежно, ибо нэпманству на потребу злая сатира
на советскую страну, откровенное издевательство над ней, прямая враждебность. Но
неужели Булгаковы будут и дальше находить наши приветливые издательства и встречать
благосклонность Главлита?»
С течением времени ортодоксы вчитывались в содержание булгаковских произведений
и приходили от них буквально в бешенство. Вот, к примеру, какая справка поступила в
ОГПУ 22 февраля 1929 г.: «Непримиримейшим врагом советской власти является автор
„Дней Турбиных" и „Зойкиной квартиры" Михаил Афанасьевич Булгаков, бывший
сменовеховец. Можно просто поражаться долготерпению и терпимости Советской власти,
которая до сих пор не препятствует распространению книги Булгакова (изд. „Недра")
„Роковые яйца". Эта книга представляет собой наглейший и возмутительный поклеп на
красную власть. Она ярко описывает, как под действием красных лучей родились грызущие
друг друга гады, которые пошли на Москву. Там есть подлое место, злобный кивок в сторону
покойного т. Ленина, что лежит мертвая жаба, у которой даже после смерти сохранилось
злобное выражение на лице. Как эта его книга свободно гуляет — невозможно понять. Ее
читают запоем. Булгаков пользуется любовью молодежи, он популярен...» (Я не шепотом в
углу выражал эти мысли. М., 1994. С. 24).