Page 5 - Вино из одуванчиков

было что-то сказать, но промолчал, откусил еще кусок сандвича и

задумался.
— Хлеб с ветчиной в лесу — не то что дома. Вкус совсем другой,
верно? Острее, что ли… Мятой отдает, смолой. А уж аппетит как
разыгрывается!
Дуглас перестал жевать и потрогал языком хлеб и ветчину. Нет, нет…
обыкновенный сандвич.
Том кивнул, продолжая жевать.
— Я понимаю, пап.
Ведь уже почти случилось, — думает Дуглас. Не знаю, что это, но оно
большущее, прямо громадное. Что-то его спугнуло. Где же оно теперь?
Опять ушло в тот куст? Нет, где-то за мной. Нет, нет, здесь… Тут, рядом.
Дуглас исподтишка пощупал свой живот.
Оно еще вернется, надо только немножко подождать. Больно не будет,
я уж знаю, не за тем оно ко мне придет. Но зачем же? Зачем?
— А ты знаешь, сколько раз мы в этом году играли в бейсбол? А в
прошлом? А в позапрошлом? — ни с того ни с сего спросил Том.
Губы его двигались быстро-быстро.

— Я все записал! Тысяч пятьсот шестьдесят восемь раз! А сколько раз
я чистил зубы за десять лет жизни? Шесть тысяч раз! А руки мыл
пятнадцать тысяч раз, спал четыре с лишним тысячи раз, и это только
ночью. И съел шестьсот персиков и восемьсот яблок. А груш — всего
двести, я не очень-то люблю груши. Что хочешь спроси, у меня все
записано! Если вспомнить и сосчитать, что я делал за все десять лет, прямо
тысячи миллионов получаются!
Вот, вот, думал Дуглас. Опять оно ближе. Почему? Потому что Том
болтает? Но разве дело в Томе? Он все трещит и трещит с полным ртом,
отец сидит молча, насторожился, как рысь, а Том все болтает, никак не
угомонится, шипит и пенится, как сифон с содовой.
— Книг я прочел четыреста штук; кино смотрел и того больше: сорок

фильмов с участием Бака Джонса, тридцать — с Джеком Хокси, сорок пять
— с Томом Миксом, тридцать девять — с Хутом Гибсоном, сто девяносто
два мультипликационных про кота Феликса, десять с Дугласом
Фербенксом, восемь раз видел «Призрак в опере» с Лоном Чани, четыре
раза смотрел Милтона Силлса, даже один про любовь, с Адольфом Менжу,
только я тогда просидел целых девяносто часов в киношной уборной, все
ждал, чтоб эта ерунда кончилась и пустили «Кошку и канарейку» или
«Летучую мышь». А уж тут все цеплялись друг за дружку и визжали два
часа без передышки. И съел за это время четыреста леденцов, триста