Page 6 - Аты-баты

— Прощай, Игорек. Служи и не тужи. Сейчас не попал на фронт, в другой раз пофартит!
И побежал. Потом вдруг остановился, вернулся и протянул Игорю потрепанный
командирский планшет:
— Держи на память. Мне на фронте другой дадут. Счастливо!
И убежал, радостно топая сапогами.
Улучив момент, Игорь подошел к румяному майору. Не так чтобы очень уж решительно,
но упрямо:
— Разрешите, товарищ майор, обратиться с личной просьбой? — он старался держаться
уверенно. — Младший лейтенант Суслин. Начальник училища позволил обратиться
непосредственно к вам.
— Ну, что еще у вас? — неприветливо буркнул майор, глядя мимо Игоря.
— Возьмите меня, товарищ майор, — умоляюще начал он. — Вы же всех взяли, а меня
почему-то оставили. Одного.
— Сказал — не возьму, значит, не возьму, — отрезал майор. — Мне восьмидесяти пяти
позарез хватит. Ясно?
— Почему же именно меня не взяли? — унылым голосом спросил Суслин.
— Потому что вы недисциплинированны, Суслин, — с категоричностью, не
допускающей возражений, сказал майор. — На фронте с такими, как вы, одна маята. Скисаете
сразу и обижаетесь, как маленькие дети.
— Вы же меня совсем не знаете…
— И знать не хочу! Вот помотаетесь по резервам, пока не дозреете до фронтовой
кондиции. На третьей норме тылового довольствия. Тогда, может, и выйдет из вас фронтовой
офицер. Хотя лично я сильно сомневаюсь.
Приложив руку к козырьку полевой фуражки, майор зашагал к головному вагону.
Раздался паровозный гудок, глухо лязгнули сцепления, состав дернулся и пошел.
Немногочисленные провожающие разошлись, и на пустом перроне остался лишь
младший лейтенант Суслин. И долго стоял, с тоской глядя вслед ушедшему на фронт эшелону.
Вечером у капитана состоялись проводы. Небольшая комната была набита гостями.
Молодые офицеры и их жены тесно сидели за столом, во главе которого громоздилась мощная
фигypa командира полка.
Первые тосты были уже провозглашены, за столом царил шумный и бестолковый общий
разговор, слышались позвякивание ножей и вилок, шутки, отдельные реплики, смех. Рядом с
капитаном сидела его жена Люба: разрумянившаяся красивая женщина с вальяжной осанкой и
русой, кольцом уложенной косой.
—…Зачем мне академия? Я своих двадцать пять отпашу, и — привет.
—…Невкусный у Любы салат…
—…Зато коса хороша…
— Ты на чужие косы не заглядывайся…
—…А ты пас с левого края видел? Прямо на клюшку…
Полковник басовито прокашлялся, и сразу же, несмотря на неофициальность
обстановки, все замолчали, повернув головы к командиру полка. Полковник поднялся и, сжав
тяжелой ладонью хрупкую рюмку, сказал:
— Товарищи, разрешите от имени командования еще раз пожелать одному из лучших
офицеров дивизии счастливого пути и, как говорится, успехов в учебе и личной жизни.
Казалось бы, совсем недавно мы, командиры среднего поколения, которые были, по сути,
подростками в военные годы, принимали части и соединения из рук тех, кто командовал ими в
военные годы. Разумеется, мы благодарны им и не забываем. Вот, к примеру, бывший
командир нашего полка гвардии полковник Чуркин…
— Иван Сергеевич, — подсказал кто-то из офицеров.
— Так точно, Иван Сергеевич, — согласился полковник. — Так вот, живет он у нас в
городке, как говорится, на заслуженной пенсии. Но мы, сами знаете, на все торжественные
вечера непременно приглашаем его в президиум, на почетное место, понятно — нет? Так что