Page 32 - Собранние сочинений

Силыч! Другой бы и внимания не взял так убиваться из-за чужого дела-с; а ведь меня теперь
вы хоть гоните, хоть бейте, а я уж вас не оставлю; потому не могу — сердце у меня не такое.
Большов . Да как же тебе оставить-то меня: только ведь и надежды-то теперь, что ты.
Сам я стар, дела подошли тесные. Погоди: может, еще такое дело сделаем, что ты и не
ожидаешь.
Подхалюзин . Да не могу же я этого сделать, Самсон Силыч. Поймите вы из этого: не
такой я совсем человек! Другому, Самсон Силыч, конечно, это все равно-с, ему хоть трава не
расти, а уж я не могу-с, сами изволите видеть-с, хлопочу я али нет-с. Как черт какой, убиваюсь
я теперича из-за вашего дела-с, потому что не такой я человек-с. Жалеючи вас это делается, и
не столько вас, сколько семейство ваше. Сами изволите знать, Аграфена Кондратьевна дама
изнеженная, Алимпияда Самсоновна барышня, каких в свете нет-с…
Большов . Неужто и в свете нет? Уж ты, брат, не того ли?..
Подхалюзин . Чего-с?.. Нет, я ничего-с!..
Большов . То-то, брат, ты уж лучше откровенно говори. Влюблен ты, что ли, в
Алимпияду Самсоновну?
Подхалюзин . Вы, Самсон Силыч, может, шутить изволите.
Большов . Что за шутка! Я тебя без шуток спрашиваю.
Подхалюзин . Помилуйте, Самсон Силыч, смею ли я это подумать-с.
Большов . А что ж бы такое не сметь-то? Что она, княжна, что ли, какая?
Подхалюзин . Хотя и не княжна, да как бымши вы моим благодетелем и вместо отца
родного… Да нет, Самсон Силыч, помилуйте, как же это можно-с, неужли же я этого не
чувствую!
Большов . Так ты, стало быть, ее не любишь?
Подхалюзин . Как же не любить-с, помилуйте, кажется, больше всего на свете. Да нет-с,
Самсон Силыч, как же это можно-с.
Большов . Ты бы так и говорил, что люблю, мол, больше всего на свете.
Подхалюзин . Да как же не любить-с! Сами извольте рассудить: день думаю, ночь
думаю… то бишь, известное дело, Алимпияда Самсоновна барышня, каких в свете нет… Да
нет, этого нельзя-с. Где же нам-с!..
Большов . Да чего же нельзя-то, дура-голова?
Подхалюзин . Да как же можно, Самсон Силыч? Как знамши я вас, как отца родного, и
Алимпияду Самсоновну-с, и опять знамши себя, что я такое значу, — где же мне с
суконным-то рылом-с?
Большов . Ничего не суконное. Рыло как рыло. Был бы ум в голове, — а тебе ума-то не
занимать стать, этим добром бог наградил. Так что же, Лазарь, посватать тебе Алимпияду-то
Самсоновну, а?
Подхалюзин . Да помилуйте, смею ли я? Алимпияда-то Самсоновна, может быть, на
меня глядеть-то не захотят-с!
Большов . Важное дело! Не плясать же мне по ее дудочке на старости лет. За кого велю,
за того и пойдет. Мое детище: хочу с кашей ем, хочу масло пахтаю. — Ты со мной-то толкуй.
Подхалюзин . Не смею я, Самсон Силыч, об этом с вами говорить-с. Не хочу быть
подлецом против вас.
Большов . Экой ты, братец, глупый! Кабы я тебя не любил, нешто бы я так с тобой
разговаривал? Понимаешь ли ты, что я могу на всю жизнь тебя счастливым сделать!
Подхалюзин . А нешто я вас не люблю, Самсон Силыч, больше отца родного? Да накажи
меня бог!.. Да что я за скотина!
Большов . Ну, а дочь любишь?
Подхалюзин . Изныл весь-с! Вся дута-то у меня перевернулась давно-с!
Большов . Ну, а коли душа перепорнулась, так мы тебя поправим. Владей, Фаддей,
пашей Маланьей.
Подхалюзин . Тятенька, за что жалуете? Но стою я этого, не стою! И физиономия у меня
совсем не такая.