Page 60 - Собор Парижской Богоматери

следуя за фантазией века, народа и искусства. Предусмотрев богослужебный чин и обеспечив
его соблюдение, зодчество в остальном поступает, как ему вздумается. Изваяния, витражи,
розетки, арабески, резные украшения, капители, барельефы – все это сочетает оно по своему
вкусу и по своим правилам. Отсюда проистекает изумительное внешнее разнообразие
подобного рода зданий, в основе которых заключено столько порядка и единства. Ствол
дерева неизменен, листва прихотлива.

II. Париж с птичьего полета

Мы попытались восстановить перед читателями дивный Собор Парижской Богоматери.
Мы в общих чертах указали на те красоты, которыми он отличался в XV веке и которых ныне
ему недостает, но мы опустили главное, а именно – картину Парижа, открывавшуюся с
высоты его башен.
Когда после долгого восхождения ощупью по темной спирали лестницы, вертикально
пронзающей массивные стены колоколен, вы внезапно вырывались на одну из высоких,
полных воздуха и света террас, перед вами развертывалась великолепная панорама. То было
зрелище sill generis 42 , о котором могут составить себе понятие лишь те из читателей, кому
посчастливилось видеть какой-нибудь из еще сохранившихся кое-где готических городов во
всей его целостности, завершенности и сохранности, как, например, Нюрнберг в Баварии,
Витториа в Испании, или хотя бы самые малые образцы таких городов, лишь бы они хорошо
сохранились вроде Витре в Бретани или Нордгаузена в Пруссии.
Париж триста пятьдесят лет тому назад, Париж XV столетия был уже городом-гигантом.
Мы, парижане, заблуждаемся относительно позднейшего увеличения площади, занимаемой
Парижем. Со времен Людовика XI Париж вырос немногим более чем на одну треть и,
несомненно, гораздо больше проиграл в красоте, чем выиграл в размере.
Как известно, Париж возник на древнем острове Сите, имеющем форму колыбели.
Плоский песчаный берег этого острова был его первой границей, а Сена – первым рвом. В
течение нескольких веков Париж существовал как остров с двумя мостами – одним на севере,
другим на юге, и с двумя мостовыми башнями, служившими воротами и крепостями:
Гран-Шатле на правом берегу и Пти-Шатле – на левом.
Позже, начиная со времен первой королевской династии, Париж, стесненный на своем
острове, не находя возможности развернуться на нем, перекинулся через реку. Первая ограда
крепостных стен и башен врезалась в поля по обе стороны Сены за Гран-Шатле и Пти-Шатле.
От этой древней ограды еще в прошлом столетии оставались кое-какие следы, но ныне от нее
сохранилось лишь воспоминание, лишь несколько легенд да ворота Боде, или Бодуайе, Porta
Bagauda Мало-помалу поток домов, беспрестанно выталкиваемый из сердца города,
перехлестнул через ограду, источил, разрушил и стер ее. Филипп-Август воздвигает ему
новую плотину. Он со всех сторон заковывает Париж в цепь толстых башен, высоких и
прочных. В течение целого столетия дома жмутся друг к другу, скопляются и, словно вода в
водоеме, все выше поднимают свой уровень в этом бассейне. Они растут в глубь дворов,
громоздят этажи на этажи, карабкаются друг на друга, подобно сжатой жидкости,
устремляются вверх, и только тот из них дышал свободно, кому удавалось поднять голову
выше соседа. Улицы углубляются и суживаются; площади застраиваются и исчезают.
Наконец дома перескакивают через ограду Филиппа-Августа и весело, вольно, вкривь и вкось,
как вырвавшиеся на свободу узники, рассыпаются по равнине. Они выкраивают в полях сады,
устраиваются со всеми удобствами.
Начиная с 1367 года город до того разлился по предместьям, что для него потребовалась
новая ограда, особенно на правом берегу. Ее возвел Карл V. Но такой город, как Париж, растет
непрерывно. Только такие города и превращаются в столицы. Это воронки, куда ведут все

42 Своеобразное (лат.)