Page 62 - Собор Парижской Богоматери

ректор, знавший, что Университет – сила, а король слаб: школяры обладали привилегией быть
повешенными у себя. (Заметим мимоходом, что большая часть этих привилегий – среди них
встречались и более важные – была отторгнута у королевской власти путем бунтов и мятежей.
Таков, впрочем, стародавний обычай: король тогда лишь уступает, когда народ вырывает.
Есть старинная грамота, где очень наивно сказано по поводу верности подданных: Cluibui
iidelitas in reges, quae lamen aliquoties seditiombus inierrupla, multa peperit privilegia. 43 )
В XV столетии Сена омывала пять островов, расположенных внутри парижской ограды:
Волчий остров, где в те времена росли деревья, а ныне продают дрова; остров Коровий и
остров Богоматери – оба пустынные, если не считать двух-трех лачуг, и оба представлявшие
собой ленные владения парижского епископа (в XVII столетии оба эти острова соединили,
застроили и назвали островом святого Людовика); затем следовали Сите и примыкавший к
нему островок Коровий перевоз, впоследствии исчезнувший под насыпью Нового моста. В
Сите в то время было пять мостов: три с правой стороны – каменные мосты Богоматери и
Менял и деревянный Мельничий мост; два с левой стороны – каменный Малый мост и
деревянный Сен-Мишель; все они были застроены домами. Университет имел шесть ворот,
построенных Филиппом-Августом; это были, начиная с башни Турнель, ворота Сен-Виктор,
ворота Борделль, Папские, ворота СенЖак, Сен-Мишель и Сен-Жермен. Город имел также
шесть ворот, построенных Карлом V; это были, начиная от башни Бильи, ворота Сент-Антуан,
ворота Тампль, Сен-Мартен, Сен-Дени, ворота Монмартр, ворота Сент-Оноре. Все эти ворота
были крепки и, что нисколько не мешало их прочности, красивы. Воды, поступавшие из Сены
в широкий и глубокий ров, где во время зимнего половодья образовывалось сильное течение,
омывали подножие городских стен вокруг всего Парижа. На ночь ворота запирались, реку на
обоих концах города заграждали толстыми железными цепями, и Париж спал спокойно.
С высоты птичьего полета эти три части – Сите, Университет и Город представляли
собою, каждая в отдельности, густую сеть причудливо перепутанных улиц. Тем не менее с
первого взгляда становилось ясно, что эти три отдельные части города составляют одно целое.
Можно было сразу разглядеть две длинные параллельные улицы, тянувшиеся беспрерывно,
без поворотов, почти по прямой линии; спускаясь перпендикулярно к Сене и пересекая все три
города из конца в конец, с юга на север, они соединяли, связывали, смешивали их и, неустанно
переливая людские волны из ограды одного города в ограду другого, превращали три города в
один. Первая из этих улиц вела от ворот Сен-Жак к воротам Сен-Мартен; в Университете она
называлась улицею Сен-Жак, в Сите – Еврейским кварталом, а в Городе улицею Сен-Мартен;
она дважды перебрасывалась через реку мостами Богоматери и Малым. Вторая называлась
улицею Подъемного моста – на левом берегу, Бочарной улицею – на острове, улицею
Сен-Дени – на правом берегу, мостом Сен-Мишель – на одном рукаве Сены, мостом Менял –
на другом, и тянулась от ворот Сен-Мишель в Университете до ворот Сен-Дени в Городе.
Словом, под всеми этими различными названиями скрывались все те же две улицы,
улицы-матери, улицы-прародительницы, две артерии Парижа. Все остальные вены этого
тройного города либо питались от них, либо в них вливались.
Независимо от этих двух главных поперечных улиц, прорезавших Париж из края в край,
во всю его ширину, и общих для всей столицы, Город и Университет, каждый в отдельности,
имели свою собственную главную улицу, которая тянулась параллельно Сене и пересекала
под прямым углом обе «артериальные» улицы. Таким образом, в Городе от ворот Сент-Антуан
можно было по прямой линии спуститься к воротам Сент-Оноре, а в Университете от ворот
СенВиктор к воротам Сен-Жермен. Эти две большие дороги, скрещиваясь с двумя
упомянутыми выше, представляли собою ту основу, на которой покоилась всюду одинаково
узловатая и густая, подобно лабиринту, сеть парижских улиц. Пристально вглядываясь в
сливающийся рисунок этой сети, можно было различить, кроме того, как бы два пучка,

43 Верность граждан правителям, прерываемая, однако изредка восстаниями, породила увеличение их
привилегии (лат.)