Page 212 - О чем шелестит бамбук

зового японского языка у Изуми, – это я глупость, конеч-
но, сморозил. Но, тут, знаешь, скоро с ума сойдешь, уже
не знаю, чему верить. Взять хотя бы тебя… Ничего, что
я на ты? Ну, натурально… Я такого грима даже в кино не
видел. Думал, что все, смерть моя пришла...
Женщина, хмурясь, слушала его и по сосредоточен-
ному взгляду Костик догадался, что она не понимает.
Она снова подтолкнула к нему книги.
– Да что ты их мне пихаешь? В них дрикозяблы ка-
кие-то вместо букв!
Женщина взяла верхнюю книгу, подержала ее перед
носом Иваницкого, а потом указала пальцем на потолок.
Фанерный потолок Костика не впечатлил. Томоэ покру-
тила перед ним второй книгой и заставила Иваницкого
посмотреть в окно. Светало. Ветер трепал лопухи. Что
еще надо увидеть за окном, осталось неясным. Наконец
она положила руку на последнюю из книг и указала на
пол. Костик из вежливости глянул вниз: пол как пол, он
с вечера все щели на нем изучил, разве что инея не было.
Она смотрела на него напряженно, будто ждала, что
сейчас он вдруг догадается. Костик развел руками:
– Ну не понимаю я, что тебе надо…
Тогда она вскочила и зашагала по комнате от стены к
стене: три шага в одну сторону, три – в другую. Крупин-
ки льда разлетались вокруг, осыпаясь с волос, и снеж-
ная замять взвихрялась и оседала при каждом ее пово-
роте, следуя за полами кимоно. Снежноволосая быстро
рассказывала что-то Костику, будто боялась не успеть,
а Иваницкий, как завороженный, наблюдал за ее движе-
ниями. Твердый голос Томоэ звучал временами нервно,
но чаще устало, и Костик, не понимая слов, все же улав-

210