Page 208 - О чем шелестит бамбук

низкий табурет, так что хозяин жилища не заметит его с
улицы и, войдя в дом, тоже не сразу обнаружит гостя.
Фитиль лампы тихонько потрескивал, вокруг закоп-
ченного стекла вились мотыльки. Время шло, а хозяин
избушки не возвращался. «Может, он меня видел?» – по-
думал Костик. – «Может, уже бежит вниз докладывать
Айне, что чуть не попался?» Он протянул руку к книгам
и взял верхнюю. Толстая, сильно потертая обложка от-
крылась, и Иваницкий увидел, что потемневший от вре-
мени и, кажется, сделанный из какой-то огромной кожа-
ной перепонки лист весь испещрен знаками. Подобным
образом рисовал черточки младший братишка Костика,
когда еще не знал букв, но делал вид, что уже умеет пи-
сать. Костик перелистнул еще пару мягких страниц, зна-
ки местами повторялись, а на полях чья-то искушенная
в каллиграфии рука оставила множество пометок-иеро-
глифов. Костик поморщился – ребусы не по его части.
Мотыльки все кружили и кружили, их мельтешение
вгоняло Костика в сон. Он привалился спиной к стене
и изо всех сил старался не спать. Мотылькам наскучила
лампа, и они закружились прямо перед глазами, задевая
крылышками ресницы, и Костик, не в силах поднять
руку и отогнать мотыльков, сомкнул веки.
Дрема держала его крепко и начала отступать, только
когда замерзли уши и нос. «Опять цутигумо бродят», –
подумал Иваницкий и, не открывая глаз, потянулся к
капюшону спальника, чтобы натянуть его на голову.
Рука стукнулась о дощатую стену, и он вспомнил, что
находится вовсе не в разрушенной казарме, а высоко на
горе, в почти уютном домишке. Поерзав на табурете, он
подтянул воротник свитера, спрятав в него уши и нос.

206