Page 90 - Краеведческий бюллетень
P. 90
йами, которые обычно волнуют молодого гиляка. Зато я знал усвоившего достоинств новой. В непродолжительном времени
множество сочиненных им романсов .которые его трогали до молодой поэт скоропостижно умер, причиной этой преждевре
глубины души и в каждую данную минуту составляли главное менной смерти была вновь женщина. Согласно обычаям гиля
содержание его бедной жизни.
ков, он после смерти старшего брата стал мужем его жены. От
...«Акан, посоветуй мне, — обратился он однажды ко мне, нее Ниспайп заразился какой-то тяжелой болезнью и вскоре
придя в гости после долгого отсутствия.—Я хотел бы жени последовал за своим братом в печальную страну «Млыво».
ться на русской». Затем он объяснил, что уже несколько лет Второй песельник, исполненный вдохновения и влюблен
хорошо знает одну хромую девушку — дочь поселенца из ности в поэзию, который в то время, когда я близко узнал его,
дальней деревни, у которого останавливался его отец и сам был всего лишь отроком лет 15-16. Звали его Коиныт, через
он порой ночует, когда идет из долины Тыми (где они оба несколько лет он сделался чародеем, имеющим постоянные
жили) на морском побережье. Она всегда относилась к нему сношения с добрыми и злыми духами с гуэмошью своих «ша
вежливо и доброжелательно, отличая его от других молодых манских» духов-помощников. В одну голодную зиму его род
поселенцев, вечно готовых обмануть его либо зло подшутить ственники прислали этого бедного сироту жить ко мне и мое
над ним. му приятелю и товарищу по несчастью Л. Я- Штернбергу10
,
Я указал ему на безрассудность этой затеи и, наконец, который жил в то время со мной и изучал, как и я, филологию
заметил, что для заключения супружеского союза необходи и фольклор гиляков. У меня уже проживал ровесник Коины-
ма еще и взаимность со стороны девицы. Он тотчас заверил та, мой ученик по имени Индын11, поэтому оба мальчика были
меня, что очень верит в её привязанность к нему и имеет не очень довольны. Коиныт ежедневно, обнаруживая огромные
опровержимые тому доказательства. Так как я выразил силь запасы своей богатейшей памяти, диктовал мне тексты песен,
ное сомнение, он с детской неловкостью признался мне, что преданий, растолковывая религиозные понятия и обычаи сво
его белая хромая приятельница как-то поцеловала его в ще его племени, о которых слышал от своего недавно умершего
ку, когда они остались в избе наедине. Эта ласка, проявляе отца, знаменитого некогда шамана. В перерывах он забавлял
мая по гиляцкому обычаю только к малым детям, а в отно нас музыкой, показывал, как танцуют гилячки, как играют
шениях между мужчинами и женщинами—исключительно в ребятишки и т. п. Все его рассказы сопровождались соответ
минуты наибольшей близости, скрытые от чужого глаза, заж ствующей жестикуляцией, ему было невероятно трудно уси
гла молодого мечтателя, потрясла все его существо. Мне уда деть на месте спокойно хотя бы четверть часа. Он был наде
лось объяснить ему более легкомысленное значение поцелуя лен таким даром подражания и постоянно испытывал такую
у белой расы и убедить его, что со стороны дочери поселенца потребность в этом, что местный молодой лекарь, приметив
это был скорее мимолетный каприз, нежели проявление се это, специально приходил ко мне, чтобы незаметно для юного
рьезного чувства. поэта и будущего шамана, проделывать с ним различные
Вскоре Ниспайп позабыл о привлекательной чужеземке и опыты. Коиныт, внимательно прислушиваясь к моей беседе с
влюбился в молодую жену одного из хорошо знакомых ему врачом, копировал все его повадки, точно так же сидел, за
гиляков. Он вновь прибежал ко мне за советом. Хотел даже ложив ногу за ногу, делал те же самые телодвижения, заку
креститься вместе со своей возлюбленной, чтобы таким обра ривал папиросу, очень похоже выпускал из ноздрей дым, при
зом избежать возможной драки и неприятностей со стороны чем, проделывал все это, не отдавая себе в том отчета, но с
большой точностью. Не раз он потешал меня, ходя за мною
обманутого мужа и его родин в том случае, если бы он похи
по комнате и подражая моим движениям: закладывал, как я,
тил предмет своей привязанности. Я решительно запретил руки за спину, скрещивал их на груди либо садился у стола,
ему эту выходку, которая покрыла бы его в глазах сородичей подперев рукою щеку и состроив, подобно мне, задумчивую
неизгладимым позором, кроме этого я был уверен, что хри мину. Не знаю, о чем он грустил и думал в такие минуты. А
стианская церковь не может гордиться приобретением нового на каждую мою усмешку он отзывался взрывом хохота и ве
адепта, утратившего добродетели своей прежней веры и не селья.
— 88 — — 89 —
