Page 96 - Краеведческий бюллетень

Неизгладимое впечатление оставила в моей памяти одна
ночь во время моей очередной поездки с юга Сахалина на се­
вер.13Мы шли на двух лодках (я, трое ороков и четверо гиля­
ков) по реке Поронай, начав свое путешествие из ее устья.
Мы находились в пути уже 12 дней, опаздывая из-за ливней
на двое суток. Наконец, мы добрались до ближайшего рус­
ского поселения, оттуда уже можно было путешествовать пе­
шим порядком. Воспользовавшись прекрасной июльской по­
годой, мы решили провести и эту последнюю ночь в густом
еловом лесу. Опасаясь близкого соседства с русскими посе­
ленцами, возможности появления здесь бродяг или грабите­
лей, мы решили бодрствовать до самого рассвета. После ужи­
на беседа, которую мы вели, становилась все менее оживлен­
ной, уже иные из нас клонились ко сну, засыпали сидя,—до
того все были измучены целодневной работой. В это время
кому-то пришла в голову мысль уговорить одного молодого
человека, знающего наизусть множество поэм и песен, начать
петь, чтобы пеньем разогнать дрему, одолевающую нас. Пе­
сельнику мигом соорудили небольшой тораф и несколько че-
• ловек разместились внутри, рядом с парнем, а остальные —
уселись у его входа. Только я да один орок, не разумеющий
по-гиляцки, улеглись спать под большой елью. Вскоре я зас­
нул под монотонное гортанное пенье сказителя. Я часто про­
буждался, и всякий раз до меня доносились разнообразные
звуки: то громкий речитатив, то полные ужаса завыванья, то
крики восхищенных слушателей,
те моменты, когда он понижал топ и делал маленькую паузу,
чтобы набрать в легкие воздуха. Ночь уже была на исходе,
на востоке виднелась полоска светлеющего неба. Мы с оро-
ком занялись приготовлением чая, а ночной концерт все еще
продолжался. Задумчивые слушатели не обращали на нас
ни малейшего внимания, искренне озабоченные судьбой ге­
роя, о котором пел молодой гиляк, лежащий под шатром на
спине, закинув под голову руки. Когда измученный певец, на­
конец, допел последние слова эпилога, он поднялся, бледный
от усталости и возбуждения, молча напился чаю и не спешил
включиться в разговор со мной и своими товарищами. Мне
показалось, когда я к нему присмотрелся, что он все еще на­
ходится под впечатлением необычайных приключений, чудес­
ных событий и знамений, скорби и опасностей, которыми
обычно полпым-полна жизнь воспеваемого в поэмах одиноч­
ки-богатыря.
- 9 4 -
Представленную ниже песнь молодой женщины-самоубий­
цы пропела мне одна старушка, которую считали чуть ли не
шаманкой, однажды летом, когда я заночевал у живущих по­
близости от меня гиляков. Все уже легли спать, растянувшись
на широких нарах, укрывшись одеждой, преимущественно той
самой, которую носили днем. Огонь в очаге потух. Сияние
молодого месяца сочилось через дымовое отверстие на крыше
и освещало несколько голов, лежащих на краю нар. Одна из
лежащих фигур—с седой растрепанной головой (ибо старуш­
ка носила траур по умершему мужу и не заплетала косы) —
вдруг начала ритмично петь. «Милк рувун Лунд ( сестра
Милка14ноет)»,—шепнул мне лежащий рядом один мой моло­
дой приятель. Разговоры, которые до этой минуты возника­
ли то в одном, то в другом углу забитого до отказа людьми
помещения, разом стихли. С затаенным дыханьем все ловили
явственно слышимые слова песни, звуки, изредка понижав­
шиеся и переходившие в тихий шепот либо в нечто напоминав­
шее сдерживаемый протяжный плач. То из одного, то из дру-
го угла слышались ободряющие возгласы, дающие понять
певунье, что слушатели не спят, а с любопытством и интере­
сом ее слушают. Эти стимулы на нее хорошо действовали,
ибо голос ее набирал силы, упругости, темп пения убыстрял­
ся, интонации становились все ярче и выразительней. Месяц
зашел за тучу, исчезли тени и полосы тусклого света, падаю­
щие на середину юрты. Через отверстие в крыше я мог видеть
подбадривающих певца в несколько мигающих звездочек на краю чистого, но черного
неба. Жалобные звуки, вырывающиеся из груди старушки,
отражались от крыши небольшого жилища и падали на голо­
вы разместившихся полукругом людей, обращенные к очагу.
Напряженное внимание слушателей не ослабевало, до моего
слуха доносились слабые вздохи наиболее сентиментальных
из них. Усыпленный однообразной мелодией протяжной пес­
ни, напоминающей ласковый говорок близкого быстрого ру­
чейка, словно бы спешащего в успокоительные объятия своей
матушки-речки, одновременно прислушиваясь к возникающе­
му временами шелковому шелесту верхушек высоченных то­
полей, я незаметно для себя самого задремал, не в силах под­
держать компанию своим добрым хозяевам.
На следующее утро я упросил ночную артистку продикто
вать мне песни, подарившие душевное пиршество ее измотан­
ным ловлей рыб сородичам. Мы уселись под ветвями дикой
— 95 —