Page 122 - И жили люди на краю

119
его японский командир. И Рагун придёт к нему, когда солнце и до
половины не выйдет из-за леса. Однако почему всё-таки неохота
туда идти? Ох, забрался в Рагуна злой дух там, в стойбище. Рагун

ходил, на всё смотрел, а дух-то залез в него и защекотал душу,
спрашивая: за какими горами так долго блуждал? Те, что давно
живут, считали: ты переселился к верхним людям, забывать тебя
начали, а для молодых ты – совсем чужой. И почему спешишь?
Куда? Не хочешь в стойбище своём остаться, не мило оно тебе?
Ох, какой дух в него залез. Фи! Фи! Уходи!
Однако, всё, выскочил из Рагуна дух, обратно полетел в
стойбище. А Рагун обратно пойти не может. Он давно оттуда
ушёл. Он гордо ушёл. Он не захотел оставаться с дураками, у них
у всех высохли мозги...
Имел Рагун свой то-раф, хорошее жилище. Отец и мать
сидели в нём у очага, курили трубки и много думали. Он носил
им рыбу и птицу. Когда отец и мать весною ушли к верхним
людям, то-раф совсем опустел. Рагун походит, походит по тайге,
принесёт зверя, принесёт птицу, а кому отдать? Скучно. Наловит
рыбы, навялит юколы, а с кем есть? Скучно. Что-то надо делать,
однако.
И привёл жену. Молодую, хлопотливую, горячую. Хорошо
стало. Сын родился. Поиграл с ним, в тайгу ушёл. Вернулся, а на
поляне – все сидят, русского слушают. Русский сказал, что кто
был ничем, тот станет всем, в деревянный дом переедет, печку
будет топить, радио слушать, книжки читать, работать на
государство и от него получать зарплату – деньги. Что такое
государство, никто не понял, и зачем на него работать –
непонятно. Рыба есть – хорошо. А что такое деньги, русский
показал. Однако, красивая бумажка. Смешно всем стало: что с
ней делать? На лоб приклеить или куда? А после кто-то сказал:
русский хочет обмануть, поменять на бумажки рыбу и шкурки
зверей. И сразу все обиделись. Очень сильно обиделись, даже