Page 182 - И жили люди на краю

179
речке. И присел в траву так, чтоб никто не заметил его головы, а
ему был виден изгиб речки, за изгибом, на дороге, – русские
танки; они понеслись к опорному пункту, и у Тихо мелькнула
нехорошая мысль: «Что будет, если проскочат речку?» Но
страшные сильные машины, одна за другой, словно каменные
глыбы, рухнули в воду, а толстый майор, которому помогали
выбраться на берег, что-то приказывал. Тико выстрелил в него,
чтоб успокоился, и, решив, что нельзя оставаться в зоне,
оказавшейся между чужими и своими, спустился в глубокую
тихую лощину – орудийные выстрелы воспринимались здесь, как
слабые отзвуки далёкого грома.
Тико попытался вспомнить, что говорил инструктор об этой
лощине. И не смог. Неужели он плохо слушал, когда тот
рассказывал о рельефе местности, о болотах, тропинках, речках,
о разных ориентирах? О чём же думал Тико в ту минуту? О
матери? Или ему представилась Иосида? Нет, на занятиях он
старался быть предельно сосредоточенным, отгонял все
посторонние мысли. Это так. И, значит, инструктор не говорил
про эту лощину. Не знал, что ли?
Трудно было предположить, куда выведет лощина. Но он
шёл и надеялся: выйдет к своим. И действительно, в полночь,
когда установилась мягкая тишина, он выкарабкался по траве на
вал и почувствовал: сейчас наткнётся на колючую проволоку. Не
видел её и не мог увидеть, но висела она где-то рядом, и потому
осторожно протянул руку вперёд. Шагнул ещё осторожней и,
верно, ладонь легонько кольнула ржавая рогуля. Он отошел:
ночью даже к своим не стоит приходить. Прошьют пулями и не
извинятся. Да и днём тут нечего делать. Лишь в исключительном,
критическом положении ему разрешено входить в контакт с
другими войсками. Критического положения нет. Просто
немножко не повезло. Завтра он выберет более удобную
позицию. И командиров выберет посолидней. Майора у речки,