Page 186 - И жили люди на краю

183
времени бухали разрывы; гул от них был слабым, и едва ощутимо
вздрагивала земля, как будто снаряды падали в болото; когда они
стихли, застрекотали взахлёб пулемёты. Они, казалось, отупело
били в одну точку. И враз смолкли – тихие скорые сумерки
накрыли леса.
Тико для ночёвки опять выбрал дерево. Глубокой ночью в
темноте чуть не произошла стычка между солдатами, лежавшими
у речки, и вышедшими прямо на них, тоже отступавшими; они –
это разглядел Тико на рассвете – были израненными,
измотанными, жалкими. Уже не воины. И хотя их командир –
майор – говорил, что скоро, может быть, сегодня обстановка
изменится к лучшему, наступление русских захлебнётся, потому
что невозможно преодолеть Харамитогскую линию укреплений,
Тико видел: солдаты слушали его скучно. Похоже, они пережили
нечто такое, что надломило их и уже не верят, что противник
слабее. Дальше тронулись с предельным напряжением сил,
превозмогая боль, но торопились достичь укрепрайона, за ним
будет надежней, спокойней. А у Тико шевельнулась плохая
мысль: «А вдруг мы уже в окружении?»
Шли долго. И лучше бы моросило. Или лучше бы дул
прохладный ветер. А то чистое небо, затишье, и солнце всё
*
сильнее раскалялось. Видны уже горы Футаго и Хаппо . Душа
рвётся к ним, а ноги уже не идут, и тело до крайности изломано,
разбито. Наверное, так чувствовал себя каждый солдат. Кроме
Тико. У него было иное состояние. Конечно, и он устал, но
здоров и вынослив. Его тоже тянет к горам, и если надо, дойдёт,
но он не знает: надо ли? Как появится на глаза командира? Ну,
доложит, сколько убил советских офицеров, может, чуть
приврать – никто ведь не проверит. Только врать он не станет. От

* Футаго и Хаппо – японские названия гор в черте укрепрайона Харамитогэ.