Page 26 - Возле моря

Опустят её, прекрасную, в могилу на сопке. Капитан, как прежде,
будет где-то плыть, на крышку гроба бросят по горсти земли его
сестра и дочь да пьяный, хлюпающий носом Дашин отец. А он,
Дымов, узнает об этом, когда вернётся сюда. И если дело его к
тому времени наладится быстро и доходно и станет дальше су-
лить только хорошее, какая ему от того радость без Даши?
Он смотрел тоскливо поверх города, в пустые небеса.
– Иннокентий Петрович, вона дамочка, – услышал он
хрипловатый голос Афанасия. – Не вас ли ищет?
Дымов кинул взгляд вдоль длинного кирпичного склада.
Даша! Стоит на углу.
Метнулся по трапу вниз, побежал изо всех сил по пристани,
не ощутив, как белый шарф соскользнул с шеи на землю, в лужу.
Только бы не исчезла!
Подлетел, задохнувшись от бега и от радости. Повёл к па-
роходу, боясь: вдруг передумает, повернёт обратно. Дошли до
трапа. Даша поставила ногу на шаткую ступеньку и напряглась.
И в Дымове всё напряглось: последние шаги, на них-то может и
не решиться Даша. Она повернулась к нему, и в этот момент он
подхватил её на руки и понёс на пароход.
– Не пугайтесь, – проговорил тихо. – Дойдём!
Поставил на ноги перед каютой. Распахнул дверь. Дарья
ступила молча, опустилась на стул и, как раньше, в проходе
между заборами, закрыла лицо руками. Плечи её затряслись – она
плакала.
Иннокентий стушевался, не зная, что сказать, что делать.
Пожалуй, надо подать воды. Шагнул к столику, на котором в
глубокой подставке серебрился боком графин, налил в стакан.
– Попейте... Не волнуйтесь, Даша. Всё образумится.
– Вы... – всхлипнула Дарья. – Вы, наверно, подумали... – она
приняла стакан, не поднимая глаз, стыдясь своих слёз.
Дымов ощутил, что пароход стронулся плавно и тяжело; в
его чреве под палубой давно что-то стучало, сипело, дёргалось, а
в эту минуту там и вовсе шумно, но для Иннокентия чрезвычайно
важно, бесценно то, что судно уже в движении.
– Я понимаю... – выговорила Дарья. – Вы правы. Но не

24