Page 28 - Возле моря

– Но я не собиралась уезжать.
– Не собирались?
– Конечно. Как можно?.. Мне хотелось пожаловаться. Вы
обманули! – с возмущением произнесла Дарья (после, осенью,
признается Иннокентию, что желала всё бросить и уехать и даже
заявила Марии: «Уйду сейчас и больше меня не увидите!»). Но на
палубе от неожиданности, что такое произошло непостижимо
быстро, и от мысли, что впереди ждёт её куда более худшее, чем
имела, она попросила с мольбою:
– Коли не положено остановить пароход, пусть дадут лодку.
Я грести умею. По пруду с девчонками...
– Хорошо, – перебил Дымов с горечью: насильно мил не
будешь. – Хорошо, – повторил, – я поговорю с капитаном, а вы
посидите в каюте.
– Я здесь подожду.
Иннокентий, поднимаясь на верхнюю палубу, не пред-
ставлял, как попросит капитана, чтобы тот повернул судно об-
ратно и высадил женщину. Разумеется, капитан поинтересуется:
откуда она взялась? Впрочем, он мог заметить или ему доложили,
как пассажир на руках занёс её. Значит, он, Дымов, сперва не
предупредил, что не один поплывёт, а теперь – разворачивай,
капитан, пароход: она передумала.
Действительно, как объяснить человеку то, что и самому
непонятно: пришла ведь, и вдруг – хоть в лодке отправьте назад.
Ах да, поругалась с дочерью мужа. Несомненно, возбудилась,
захотелось кому-нибудь пожаловаться. И вспомнила о нём. А
если бы не перебранка, то и не появилась бы на пристани, так?
Но всё-таки в тяжёлый для души час повернула к нему. А
может, и решение было, пусть не окончательное... Кто знает, не
пожалеет ли сегодня же вечером, что вернулась?
Из рубки вышел капитан.
– Как устроились, Иннокентий Петрович?
– Превосходно. И погода, кажется, нам сопутствует. Но у
меня обстоятельства... неожиданные. Ещё нужна каюта. Я
оплачу.
– Для вас или?.. – у капитана из-под усов проступила лёгкая

26