Page 49 - Возле моря

Из-за перегородки из тонких жердочек высунулась ма-
ленькая черноволосая женщина и уставилась на Иннокентия
недоумевающе.
Карикумбе вскрикнул требовательно, и женщина исчезла.
Моритики и айну стянули с Иннокентия сапоги, брюки,
сняли тужурку и рубаху. Карикумбе дёрнул его за мокрые ис-
подни: мол, и это снимай. Когда Иннокентий влез в чужой халат,
тесный и короткий, выше колен, Моритики вытер ему голову
какой-то тряпкой и протянул кружку с кипятком.
– Пей, Инноки.
– Зачем?
– Пей. Грейся.
– Где Афанасий?
– Я его говори, где доставай. Скоро приходи. Пей!
В доме было жарко. Карикумбе ещё натолкал в красное
нутро железной печки лиственничных дров, затем снял с верёвки
пласты вяленой трески и развесил бельё Иннокентия. А Мори-
тики снова налил в кружку кипятку.
– Пей!
– Да сколько?.. – закашлял Иннокентий.
– Пей! – настойчиво повторил Моритики.
Печка дышала густым зноем – сидеть возле неё было
нестерпимо. Да и от кипятка, который продолжал пить, всё ею
тело начинало как бы пропариваться, на лице выступил пот.
Карикумбе поднёс ему тёмно-лакированную японскую чашечку с
зелёной густоватой жидкостью.
– Что это? – спросил Иннокентий у Моритики.
– Травка. Можено пей.
Иннокентий неохотно принял чашечку. В это время дверь
толкнул Афанасий. В одной руке он держал бутыль с мутноватой
жидкостью, в другой – шапку хозяина, мятую, со слипшимся от
воды мехом; с неё скапывало.
Айну восхитились, глядя на бутыль. Иннокентий, вос-
пользовавшись тем, что все повернулись к Афанасию, выплеснул
жидкость из чашечки за печку; за ней уже было мокро – стекало с
одежды; попадало и на плиту – капли шипящими шариками

47