Page 44 - Возле моря

тённая из кож, лоснящаяся, точно пропитанная жиром. Кари-
кумбе продел её, как в прокол в мочке уха, через едва заметную
щель в борту, ближе к носу.
Моритики подошёл с продолговатым конусовидным ящи-
ком; основание его, широкое, – застеклено.
«Вот оно, окно! – догадался Иннокентий. – Неужто через
него можно заглянуть в море?»
– Ты с кем поплывёшь?
– Сама.
– А как грести и смотреть?
– Греби не нато. Они таскай, – показал японец на айну. –
Хоросё умей.
Это Дымова чрезмерно удивило: «Бурлаки? Айну – бур-
лаки? Как у нас три века мужики таскали суда по рекам. Но от-
куда знать об этом туземцам?».
– Ты придумал?
Не поняв, то ли хозяин похвалил, то ли упрекнул, Моритики
начал объяснять, что лодку вдоль берега тянут обученные соба-
ки. И всё равно ими надо управлять. Сейчас он не собирается
плыть далеко и обойдётся без собак.
– Они тяни, – снова показал на айну.
– Вот как? Ну ладно... – Иннокентий снял шубу и бросил
Афанасию. – Держи! – взял у Моритики ящик и забрался в лодку,
которая уже больше чем наполовину была на воде. – Толкни-
те-ка!
Никто не шевельнулся. Афанасий, держа правой рукой
поводья, а левой – шубу, следил за Дымовым недоуменно. У
синдо расширились глаза: почему хозяин так ведёт себя – залез в
лодку. Неужели на самом деле захотел поплыть? Но это неумно.
У айну, сперва вроде растерявшихся, быстро сменилось настро-
ение: на их лицах, обрамлённых чернотою волос, проступило
озорство. Интересный, однако, этот русский. Пускай, пускай
попробует! И Карикумбе шагнул к лодке, чтобы столкнуть её с
песка.
Моритики резко окликнул его и подступил к Дымову.
– Инноки Петрово, не нато! Опасный это. Я сама.

42