Page 503 - Возле моря

пила Сатако, и песня была похожа на русскую, про ямщика:

Про меня скажи,
Что в степи замёрз,
А любовь свою
Я с собой унёс.

За неделю Раиса настроила себя на то, чтобы встретиться с
директором. Сперва хотела как бы нечаянно столкнуться с ним:
извините... Ну и что? И он извинится. И уйдёт. Значит, нужно о
чём-нибудь спросить его. Например, когда отгрузят готовую
продукцию? Конечно, это не её, Раисина, забота, но она ведь
производила эту продукцию. Что, больше не надо? Все сыты? Он,
разумеется, скажет: надо, очень надо, на материке ждут, да вот
моряки... И тогда она ему заявит: «Требовать не умеете. Думали,
легко руководить?..». Ох, что будет! Ну и пусть. Ей просто охота
поцапаться с ним.
Перед обедом Раиса зашла в контору – директора на месте
не оказалось. Секретарша, женщина с морщинистым лицом,
сказала, что он никуда не уезжал, где-то на территории. Раиса
спрашивала о Гротове всех, кто попадался. Один сказал, что ди-
ректор вроде на пирсе, другой показал: дескать, туда куда-то
повернул: или к холодильнику, или на склад.
«Побегает, проголодается и – на обед», – решила Раиса и
направилась к своему цеху.
И увидела Леонида с тремя катеристами; те громко гово-
рили о каком-то бабите и бронзе.
Метрах в трёх прошагал директор и не заметил её. Хотя нет,
искоса глянул. Значит, сделал вид, что не заметил. Недавно еще
так глядел, так глядел! А целовал!.. И какой всё-таки – трудно
поздороваться. Да не станет она больше с ним разговаривать.
Видеть его не может!
Придя в цех, Раиса перерыла все ящики стола, ища чистый
лист бумаги. Отыскала лощёный, с иероглифами по краю. Пусть.
Отрывать не станет. Послюнявив химический карандаш, она
вывела чётко:

501