Page 91 - Земли родной многоголосье

Видя, как горячечно пылают Толины щеки и как улыбка,
нервная и виноватая, не сходит с его застывших губ, – я
поднялся и выговорил нарочито весело:
– Ну, мы о стихах еще поговорим, а сейчас пойдем к
«принцессе тайги».
Толя быстро встал, схватил палку и, мне показалось,
с облегчением зашагал в плотную сумеречную чащу.
Он раздвигал кусты, ощупывал палкой мох, нырял под
жгуты лиан. Сумерки густели, синели, как в теплом и
тихом омуте. А там, где солнце пробивало разреженную
листву, желтые прожекторы света зажигали зыбкий мох.
Первую магнолию мы нашли в тени огромной старой
пихты. Деревце было юное, с большими, округлыми,
будто уши, настороженными листьями, наивно-несклад-
ное. С черных ветвей пихты свешивались длинные блед-
ные пряди мягкого лишайника, обволакивали деревце.
Толя, едва глянув, проговорил:
– Года три еще не будет цвести.
Он пошел дальше, а я отвел рукой древний лишай-
ник, потрогал твердые, хрупкие листья, матово-серый,
с мягкой пробковой корой ствол, набухшие стручки по-
чек, из которых, как у домашнего фикуса, пружинисто
разворачивались свеже-зеленые листья. Мох под дере-
вом был усыпан розовой скорлупой лопнувших почек.
Я присмотрелся: низ ствола магнолии опутывала тонкая
лиана. Это была гортензия. Вспомнились огромные ели
и пихты, задушенные цветущими гортензиями, и я ос-
вободил ствол от нежных колец лианы; она вся была в
белых корешках-присосках.
Толю я догнал в тихой сырой ложбине; он стоял на по-
валенном дереве и смотрел вверх – на воздушную, на-

89