Page 93 - Земли родной многоголосье

Он нагнулся, подобрал с земли белый, потрескавший-
ся, тронутый по краям желтизной лепесток, снова под-
нял голову и словно прислушался.
– Знаете, есть цветок, где-то наверху. Оттуда так и льет
запах...
Мы сели на поваленную, обстуканную дятлами и до-
бела промытую дождями ель, молчаливо согласившись
не лезть за цветком: жалко было ломать ветви и листья
магнолии. Толя закурил тоненькую папироску. Я заме-
тил: он курил редко и когда чем-нибудь был взволно-
ван. Табачный дым как-то странно смешался с запахом
магнолии, стал вязким, пряным и, должно быть, от сы-
рости, не растворялся, а тонким сизым облаком устилал
багульник.
– Вот послушайте, – смущенно проговорил Толя, –
стихи мои не очень настоящие. Наверное, я их пишу из
самолюбия, – чтобы лучше других быть. Это же нехо-
рошо. Ничего не надо делать из самолюбия – лишь бы
возвысить себя. Это же хитрость. Нельзя делаться поэ-
том, если ты не родился поэтом. А я из-за этого сижу в
библиотеке. Может, мне попроситься на какую-нибудь
другую, настоящую работу. Мотористом на катер или
рыбаком в колхоз. Какой из меня поэт – руки так и про-
сят чего-нибудь покрепче. Да и мать все говорит: «Толя,
приобрети специальность...»
Меня не раз спрашивали мальчишки-поэты: «Стоит ли
писать?» Почти всегда я отвечал: «Пишите. Но учитесь
какому-нибудь делу». Лично для себя я решил: поэт жи-
вет в каждом человеке, только не каждому удается заста-
вить его говорить стихами. Это и незачем. Стихи же Толи
как-то сразу убедили меня, что в нем «заговорит» поэт,

91