Page 35 - Остров нашего детства

нерпы, и котики любят дерево и тряпки. Быть может,
для них великое счастье полежать на бревне или
ящике? И на брезенте неплохо. Грохнется эдакая
туша, а потом бултыхайся под ней. И не укусишь, и
уколоть нечем.
Петька немного приоткрыл полог. О скалу бились
мелкие камушки. Вероятно, это камнем скребнуло
по палатке. Ладно, хватит думать. Ночью почему-то
всякие непонятные мысли в голове бродят. Запросто
причудится такое, что волосы дыбом поднимутся.
Быстрее бы рассветало. Надо сходить к мысу. На
мысу, наверное, Лохматик с сыном пережидают
шторм.
Петька забрался поглубже в мешок, закрыл глаза.
Тут ему показалось, что в палатку кто-то зашёл. Если
б её не трепал ветер, то, конечно, подобная чепуха
не казалась бы. Всё было бы слышно. И всё понятно.
А ветер – изобретатель всяких страшных звуков...
А что, если правда кто-то зашёл? Сопит вроде. Или
это отец? Петька раздвинул края спального мешка
и чуть не вскрикнул. И хорошо, что не вскрикнул,
за какие-то доли секунды всё понял и сдержался.
А заори он как резаный, Лохматик на всю жизнь
перепугался бы и никогда больше не захотел
подходить к людям ночью. А возможно, и днём бы
побаивался: вдруг опять заорут?
Лохматик осторожно потыкался носом в мешок,
понюхал зачем-то Петькин подбородок. Петька,
высунув руку, ласково погладил зверя – был он
сейчас какой-то кудлатый, наверное, ветер весь

33