Page 72 - Сахалинские робинзоны

– страшновато становится. И бедная бабушка, приняв такую
квартирантку, никогда потом не простила бы любимому вну-
ку Киру: квартира, здоровье, устарелые привычки бабуш-
ки-москвички – все подверглось бы шумному разорению.
Кир поднялся, хотел идти на зов, частый и тревожащий,
но тут, глянув в синеватый провал между стволами, заметил:
что-то пестрое, резковатое промелькнуло по чуть освещенно-
му мшанику. Еще и еще раз. Рябчики! Это могли быть только
рябчики. Руки у Кира вздрогнули, в ушах слегка зазвенело от
волнения. Он пригнулся, снял предохранитель и, неслышно
перебегая пустые полянки, прячась за стволами, начал при-
ближаться к освещенному мшанику. Вот уже отчетливо вид-
ны кустики голубичника, сизые ягоды под мелкими листья-
ми. Пасутся, ясно... Ближе нельзя – спугнешь. Надо выждать.
Кир присел, выставил из-за елового ствола ружье. Несколько
минут у него горячо звенело в голове, потом он услышал то-
ненькое посвистывание, легкий шорох, и на мшаник осто-
рожно, высоко поднимая лапки, вышел рябчик. Сначала один,
хохлатый, с красными надбровьями, повертел головой, осмо-
трел и выслушал все четыре стороны леса, коротко свистнул;
появился второй, поменьше, тускло-серенький, послушный,
вместе они принялись склевывать ягоды. Кир навел стволы,
выждал и, когда хохлатый петушок отошел чуть в сторону,
выстрелил по нему.
Еще перекатывался над крышей ельника гром, с тяжелых
веток сыпалась труха, а Кир уже бежал к ягоднику, где бил-
ся, вспрыгивал, кровавя кусты, подстреленный рябчик. «Так
курицы бьются!» – подумалось мельком. Он схватил птицу,
сжал в ладонях, не понимая зачем: или спасти от гибели,
или добить, чтобы она не мучилась... Рябчик шевельнулся
раз-другой, судорожно вытянул желтые лапки, и круглый,
темный глаз в красном ободке медленно затянулся голубова-
той, мутной пленкой.
На пестрых, твердеющих перьях застывали алые капли
крови, похожие на ягоды клоповника.

70