Page 78 - Сахалинские робинзоны

Часов у них действительно не было, не взяли, договори-
лись жить по солнцу, кто-то даже сказал: «Природа сама, для
всех, лучше всяких часов отмеряет время и пространство».
Настала пора справиться у природы о часах. Заломин посмо-
трел на небо и озеро. Луна только что взошла, к полуночи она
достигнет своего зенита – отмерит приблизительно три часа.
Светает в начале пятого...
– Разбудишь Кира, когда лунная дорожка протянется по са-
мой середине озера. А ты меня, Кир, – чуть засинеет рассвет.
Люся сложила стопкой миски на песок, бросила сверху
ложки, собралась драить песочком, полоскать в соленой воде.
– Завтра, – остановил ее Премьер. – Всем спать, никакого
лишнего шума. – Он переломил ружье, вложил один патрон,
подал ружье Сорокину. – Смотри, по пустякам не пали – ору-
жие иногда убивает.
– Кончай лекцию, видали оружие. – Мишка накинул ре-
мень на плечо, поманил Чапа, пошел к воде, возле которой
песок был тверже, ходить было легче, оттуда крикнул не-
громко: – Дрыхните спокойно, Брандара Карады!
И остался один.
Вернее, с Чапом, но пес намочил лапы, продрог, убежал к
шалашу. Выманить его из-под еловых веток не удалось.
Приходилось ли вам быть одному среди ночи? Пусть не
в тайге, в обыкновенном лесу, от которого к ближней дере-
венской избе пять минут бега? Если да, то и рассказывать
незачем, как по-особенному, хмуро, древне шепчут, шу-
мят деревья, даже при полном безветрии; как еле слышно,
сонно позванивает вода, и вдруг из нее, словно вспухнув,
вырвется тягучий вздох: «Уф-ф!» – и покатится по черной
глади ехидный, частенький хохоток. А кусты, совершен-
но непроглядные под деревьями? Пожалуй, самое жуткое
– кусты. Они шевелятся, обступают вас, в них тоже что-то
шевелится, скребется, вроде бы каркает, хрюкает, рычит
сдавленно. Днем такой знакомый, светлолистый рябинник
теперь корячится выворотнем, топырит лохматые лапы. И

76