Page 15 - Узоры судьбы

Добравшись вон до того поворота, Лян-юбка остано-
вился, бросил веревку и вдруг принялся плакать. Коро-
ва сразу потянулась к траве – знать, не кормлена была,
бедняга. Кан Досон подскочил к старику и заорал диким
голосом:
– Лян! Ты почему плачешь, отец?!
Я лежал за тем кустом, горбатый Лян стоял совсем
близко, рукой достать, – плачет, нагибается и юбкой лицо
вытирает. Кан смотрел на него, смотрел, выкатив глаза, и
рукою вот так вот за нос себя потряс и крикнул:
– Что случилось, бедный ты, разнесчастный калека?
– Где мой барашек? – спрашивает Лян-юбка, а плакать
не перестает.
– Да не было у тебя никакого барашка, Лян! Не было! –
кричит в ответ Кан Досон. – Тебе с пьяных глаз показа-
лось, старик!
– А в мешке что? Не барашек ли мой? – спрашивает
Лян.
– В мешке! Ишь чего захотел узнать! – надулся Кан,
словно индюк. – Но так и быть, тебе-то я скажу! Ты для
меня теперь что отец родной, Лян! Никогда не забуду тво-
ей услуги. Мул мой сломал ногу, и не будь твоей коровен-
ки, пришлось бы мне тащить мешок на себе. А в мешке,
старик, лежит труп человека! В Яма-Сига это произошло
во время бомбежки: разорвало его на кусочки! Меня на-
няли перевезти останки через перевал, к поселку, где жи-
вут родственники мертвеца. И я взялся за это, потому что
я ничего не боюсь – ни живых, ни мертвых, ни демонов,
ни оборотней! Хочешь, я покажу тебе, что в мешке?
– Хочу, – ответил Лян-юбка, покачиваясь. – Но если там
лежит мой барашек, то я должен буду, сынок, тут же, на
месте, убить тебя, уж ты прости меня, человек.
– Да что ты все про барашка поминаешь, старик! Ведь
пропили мы его в деревне, вспомни! Вместе с моим му-

12